Сальвадор Томас - Марсуф На Планете Спирео
Томас САЛЬВАДОР
МАРСУФ НА ПЛАНЕТЕ СПИРЕО
Хотя Марсуф был слепой, участники любой космической экспедиции
радовались, когда он летел вместе с ними. И вот как-то раз, вернувшись на
Землю, Марсуф услышал, что очень перспективны окрестности звезды, известной
под названием Спирео: по орбитам вокруг нее движутся двенадцать планет, и
одна из них очень напоминает Землю. Прошло девять месяцев, и Марсуф прибыл
на исследовательском корабле "Кенгуру" в эту еще почти не исследованную
планетную систему.
Одиннадцать планет из двенадцати отсеяли сразу: одни были сплошь покрыты
действующими вулканами, на других температура поверхности была такой
низкой, что там не могла бы существовать никакая жизнь; но десятая планета,
где и стоял сейчас с плотно задраенными люками корабль, и вправду оказалась
иной.
Спирео-10, или просто Спирео, как уже окрестили эту планету, по величине
была примерно такой же, как Земля: ее экваториальный диаметр равнялся
приблизительно тринадцати тысячам километров. Вокруг своей оси она
вращалась медленнее и от своего солнца отстояла дальше, чем Земля; день
здесь длился пятьдесят часов, и столько же длилась ночь,
Двухсотметровая башня "Кенгуру" высилась над равниной, которую капитан
Джеймс Лорито счел лучшим местом для посадки. Равнина была абсолютно
гладкая и, судя по всему, не таила в себе никаких опасностей. Километрах в
ста от корабля начиналась горная цепь с очень высокими вершинами, а с
противоположной стороны, но гораздо ближе, чем горная цепь, зеленел лес и
поблескивала река. Марсуф внимательно слушал описание ландшафта.
Равнину покрывал ковер блекло-желтых растений, похожих на земные
папоротники и карликовые деревья; растительность эту отличало многообразие
видов. Мириады насекомых весь день где-то прятались, но бесконечными
вечерами целые облака их носились в воздухе. Растения, похожие на
папоротник в метр высотой, были густые, но мягкие. Когда дул ветер, по ним
пробегали волны, и это было очень красиво.
На синем небе светило с расстояния в пятьсот миллионов километров
бледно-лиловое солнце этой системы: его обрамляла бахрома длинных
протуберанцев, и ученые говорили, что излучение звезды может вызывать
опасные ожоги. Кое-где, совсем низко, над поверхностью планеты плавали
облака, и из них три раза в день шел теплый дождь. Звукоуловители
фиксировали множество разных шумов, но не было и намека на то, что хоть
один из них своим происхождением обязан разумной жизни.
Марсуф подробно расспрашивал обо всем, что было видно на планете, однако
о звуках не спрашивал ничего: его необычайно острый слух улавливал оттенки,
которых приборы различить не могли. За свою жизнь он побывал на многих
мирах, и в голове у несохранился целый архив звуков. Среди миров, которые
ему довелось узнать, были безмолвные, скованные льдом, где жизнь так и не
появилась или уже угасла; были миры, кишащие жизнью, плодородные и
жестокие, где царил закон джунглей; миры, где атмосферное давление было
таким сильным, что было слышно, как трещат, разламываясь под этим
давлением, камни; миры вулканические, сотрясаемые постоянными взрывами;
миры, наконец, покрытые кипящей водой.
Равнина на этой планете, хотя знал он о ней только по устным описаниям,
Марсуфу нравилась.
Похоже, она мало чем отличалась от степей и пампасов матери-Земли.
Марсуфу не терпелось выйти из корабля.
Наконец капитан Лорито сказал:
- Завтра после полудня я посылаю на поверхность три исследовательские
группы: одну на равнину, вторую в горы, третьюк
