Саймак Клиффорд Дональд - Убийственная Панацея
Клиффорд Д. Саймак
УБИЙСТВЕННАЯ ПАНАЦЕЯ
Клиника была наготове и утром начала операцию "Келли" -- а
это было нечто, раз уж пришлось окрестить ее "Келли"!
Он сидел в потрепанном кресле-качалке на покосившемся
крыльце, и повторил это себе, и покатал слово на языке, но
в нем уже не было ни прежней остроты, ни сладости, как
некогда, когда великий лондонский доктор встал в ООН и
заявил, что назвать ее можно только "Келли" и никак иначе.
Хотя, если хорошенько подумать, все это дело случая. Вовсе
не обязательно "Келли", это мог быть и кто-нибудь другой,
лишь бы после фамилии стояло "Д.М."*. Это мог быть Коген,
Джонсон, Раджонович или кто-нибудь еще -- любой из врачей
мира.
_________________________________________________
* ученая степень доктора медицины -- прим.перев.
Он немного покачался; кресло поскрипывало, доски крыльца
постанывали ему в лад, а наступающие сумерки тоже были
полны звуков вечерних игр детей, торопящихся насытиться
последними минутами игры перед тем, как придется идти домой
и вскоре после того -- в постель.
В прохладном воздухе разносился запах сирени, а в углу сада
смутно виднелись белые цветы раннего невестиного венка --
того самого, что дала им с Дженет много лет назад Марта
Андерсон, когда они впервые поселились в этом домике.
По дорожке протопал сосед, и в сгустившихся сумерках он не
сумел разглядеть, кто именно, но сосед окликнул его:
-- Добрый вечер, док.
-- Добрый вечер, Хайрам, -- ответил старый док Келли, узнав
соседа по голосу.
Тот пошел прочь, громко топая по дорожке.
Старый док продолжал раскачиваться, сложив руки на своем
брюшке, а из дома доносился шум кухонной суматохи: Дженет
прибирала после ужина. Наверно, скоро она выйдет и сядет
рядом с ним, и можно будет немного побеседовать, вполголоса
и как бы между прочим, как полагается любящей пожилой паре.
Хотя, в общем-то, доку уже следовало уйти с крыльца -- в
кабинете на столе ждал прочтения медицинский журнал. В
последнее время развелось столько новых средств, и надо
держаться в ногу со временем -- хотя, судя по развитию
событий, совершенно неважно, идешь ты в ногу со временем, или нет.
Быть может, в скором будущем не останется почти ничего
такого, с чем надо держаться в ногу.
Конечно, нужда в докторах будет всегда -- всегда будут
находиться проклятые идиоты, разбивающие машины, стреляющие
друг в друга, втыкающие рыболовные крючки в ладони и
падающие с деревьев. И всегда будут новорожденные.
Он немного покачался взад-вперед, размышляя о всех детях,
которые выросли, стали мужчинами и женщинами и завели
собственных детей. А еще он поразмыслил о Марте Андерсон,
лучшей подруге Дженет, и о старине Коне Джилберте, самом
сварливом из ходивших по земле самодуров, к тому же
невероятно скупом. Подумав о том, сколько денег ему уже
задолжал Кон Джилберт, ни разу в жизни не оплативший ни
одного счета, док с кривой улыбкой хмыкнул себе под нос.
Но так уж пошло -- одни платят, другие только делают вид,
потому-то он с Дженет и живет в этом старом домишке и ездит
на одной машине уже шестой год, а Дженет целую зиму ходила
в церковь в одном и том же платье.
Хотя, если подумать -- то какая разница? Главная плата
заключается отнюдь не в деньгах.
Одни платили, другие нет. Одни живы, другие померли, и
неважно, кем они были в этой жизни. У одних есть надежда, а
у других нет -- и одним об этом сказали, а другим нет.
Но теперь все изменилось.
И началось все здесь, в этом маленьком городке Миллвилл --
и притом не более год
