Сабатини Рафаэль - Скарамуш 1
СКАРАМУШ
Рафаэль САБАТИНИ
Чувствительные люди,
Рыдающие над ужасами революции
Уроните несколько слезинок
И над ужасами, ее породившими.
Ж. Мишле
КНИГА 1
МАНТИЯ
Глава I
РЕСПУБЛИКАНЕЦ
Он появился на свет с обостренным чувством смешного и врожденным ощущением того, что мир безумен. И в этом заключалось все его достояние. Само его происхождение было весьма туманно, хотя жители деревушки Гавриияк довольно быстро приподняли завесу таинственности.
Простодушные бретонцы оказались не так простодушны, чтобы дать ввести себя в заблуждение вымышленным родством, которое не отличалось даже таким достоинством, как оригинальность.
Когда некий дворянин объявляет себя крестным отцом невесть откуда взявшегося младенца и проявляет неустанную заботу о его воспитании и образовании, то и самый неискушенный селянин прекрасно понимает, в чем тут дело. Итак, добрые обитатели Гавриияка не питали иллюзий относительно родства Андре-Луи Моро - так назвали мальчика - и Кантэна де Керкадью, сеньора де Гавриияка, чей огромный серый дом высился на холме над деревней.
Грамоте и азам наук Андре-Луи обучался в деревенской школе. Жил он у старика Рабуйе - стряпчего, который в качестве поверенного вел дела господина де Керкадью.
Когда мальчику исполнилось пятнадцать лет, его отправили в Париж изучать право в коллеже Людовика Великого . Вернувшись в родные места, он занялся адвокатской практикой совместно с Рабуйе. Все расходы оплачивал господин де Керкадью; он же, препоручив Андре-Луи попечительству Рабуйе, продемонстрировал явное желание обеспечить будущность молодого человека.
Андре-Луи, со своей стороны, как нельзя лучше использовал предоставленные ему возможности. Мы видим его в возрасте двадцати четырех лет, нашпигованным такой ученостью, каковая в голове заурядной вполне могла бы вызвать интеллектуальное несварение.
Усердное изучение Человека по самым авторитетным источникам от Фукидида до энциклопедистов и от Сенеки до Руссо превратило ранние впечатления в твердую уверенность и окончательно убедило молодого человека в безумии той разновидности живых существ, к которой он принадлежит. И во всей его богатой событиями жизни мне не удалось найти ни одного случая, который поколебал бы его в этом убеждении.
Андре-Луи был молодой человек чуть выше среднего роста, легкий, как пушинка, с худым хитрым лицом, весьма приметным носом, острыми скулами, прямыми черными волосами до плеч и большим тонкогубым ртом, как у клоуна. Он не был уродлив только благодаря прекрасным глазам - насмешливо-любопытным, блестящим и почти черным.
О причудливом складе ума и на редкость изысканном слоге Андре-Луи до статочно красноречиво свидетельствуют его - увы - немногочисленные сочинения, и прежде всего его "Исповедь". Но пока он едва ли догадывается о своем ораторском даре, хотя он уже принес ему некоторую славу в литературном салоне Рена - то есть в одном из тех многочисленных клубов, где интеллектуальная молодежь Франции собиралась для изучения и обсуждения новых философских идей, которыми была насыщена общественная жизнь тех лет.
Однако славу он там обрел отнюдь не завидную. Коллеги сочли Андре-Луи слишком саркастичным, слишком язвительным и слишком склонным поднимать на смех их возвышенные теории возрождения человечества. Он ответил, что всего лишь предложил им заглянуть в зеркало правды и не его вина, если им показалось смешным их собственное отражение.
Вы, конечно, догадываетесь, что это заявление только вывело коллег Андре-Луи из себя, и они принялись всерьез обсуждать вопрос
