Сабатини Рафаэль - Призрак Тронджолли
РАФАЭЛЬ САБАТИНИ
ПРИЗРАК ТРОНДЖОЛЛИ
Тронджолли встретился с месье де Сент Андрэ во дворе гостиницы «Bouc» в Страсбурге, откуда их обоих увозил отправлявшийся в Париж дилижанс. Сент Андрэ с таким изяществом и непринужденностью отступил на шаг, предлагая Тронджолли первому занять место в салоне кареты, что тот был тронут его жестом до глубины своей буржуазной души.
Тронджолли был весьма приятным в общении юношей, и пусть завсегдатаи бомонда назвали бы его несколько неуклюжим, но несовершенство его манер с лихвой компенсировалось врожденным добродушием и искренностью.
Для Тронджолли старшего имела значение только его контора, а делание денег являлось смыслом его существования. И сейчас его сын отправлялся в Париж, чтобы сочетаться браком с богатой наследницей, которую он никогда и в глаза не видел.
Странно они выглядели, сидя рядом друг с другом: Тронджолли, которому жизнь казалась унылой и серьезной, и Сент Андрэ, относившийся к ней, как к увлекательному приключению, которым следует наслаждаться, не принимая ничего всерьез.
— Вам предстоит дальнее путешествие, месье? — вежливо осведомился Сент Андрэ.
Тронджолли стушевался, покраснел и нетвердо пробормотал, что направляется в Париж. Лицо месье де Сент Андрэ мгновенно прояснилось, словно подобная новость чрезвычайно обрадовала его.
— В таком случае, месье, нам по пути, — объявил он.
Тронджолли ничего не ответил на это, и прошла, наверное, целая минута, прежде чем он, заикаясь, произнес:
— Вы — вы хорошо знаете Париж, месье?
— Знаю ли я Париж? — тонкие брови Сент Андрэ удивленно поползли вверх, и он от души рассмеялся. — Три года я был студентом Сорбонны — а скажите мне, чего не знает о Париже студент Сорбонны?..
Он пожал плечами и вновь рассмеялся, оставив фразу неоконченной.
Вот так завязалось знакомство, призванное скрасить Сент Андрэ скуку предстоящих шести дней путешествия.
Но для Тронджолли, впервые надолго покинувшего родной дом, оно имело куда большее значение. Он скоро убедился в том, что совершенно не умеет вести себя с конюхами, форейторами, буфетчиками, управляющими, хозяевами гостиниц и прочими, от которых зависели удобства путешествующих. Он чувствовал себя очень одиноким и очень неловким, смертельно боялся быть обманутым и, пожалуй еще больше, — оказаться смешным.
Вдобавок после рассказов Сент Андрэ о Париже сердце Тронджолли, никогда не отличавшегося храбростью, наполнялось страхом и содрогалось при одной мысли о том, что ему предстоит окунуться в этот океан хитрости и коварства. Он даже начал побаиваться месье Купри, отца его невесты, и его родственников, — сам того не заметив, он попал под впечатление услышанного от Сент Андрэ, и теперь все, так или иначе связанное с Парижем, начинало представляться ему в весьма невыгодном свете. Будучи не в силах справиться с таким грузом, обрушившимся на его неокрепшую душу, Тронджолли решил, хотя бы отчасти, облегчить ее и рассказал месье де Сент Андрэ о семействе Купри и о своей предполагаемой женитьбе.
— Месье, — ответил ему на это Сент Андрэ, — если красота мадемуазель не уступает ее приданому, вас можно считать исключительно счастливым человеком.
— Что касается последнего, то я больше полагаюсь на волю случая, — вздохнул Тронджолли. — Говорят, что она физически здорова и не лишена известного обаяния. Но стоит ли придавать большое значение деталям, когда в целом все обстоит столь благополучно?
— Не следует смущаться этим, — отозвался умудренный житейским опытом месье де Сент Андрэ. — Женитьба — всегда лотерея, как уж
