Рут Иванна - Тень Хранителя
Иванна Рут
ТЕНЬ ХРАНИТЕЛЯ
Вот ветка музыки. Она завянет в полночь.
Я буду слушать сказки хвойных чудищ.
Смотреть кино нахохленных теней
и добрую придумывать судьбу.
Соседка Вика будет долго в темень
вытряхивать с балкона покрывало,-
пыль прилетит ко мне, а кос очески
повиснут у окна на бузине.
Я промолчу... Пусть светят, как созвездье,
хоть волосы соседки Вероники,
а пепел ее горьких папирос
печальную рассказывает повесть.
Вот ветка музыки! Вот всемогущий жезл
Владыки Жизни, королевство дум,
напиток ночи мутный, как из яблок.
Сочится ночь. Я пью ее по капле.
Мезин, усмехнувшись, дочитал каракули на белом листе бумаги, и легкая
тень смуты прокатилась в нем, чуть заметно тронув кончики губ.
Стихотворение было написано Мезиным всего месяц назад, но, казалось,
целая вечность отделяла вчерашнего нищего мальчика-поэта от
сегодняшнего Мезина, миллионера, хозяина и прожигателя жизни с
холодными глазами циника. Он не знал, какой ему нравился больше -
недавний нищий и голодный или нынешний, блестящий и сытый до тошноты в
горле.
Не было никакой соседки Вероники, которую он воспел в своих последних
элегических строчках. Были две толстушки-квартирантки, попросившиеся на
лето на мансарду его большого, стоящего на отшибе у реки особняка,
который он называл дачей. Они ушли месяц назад вместе с его отъездом.
Видимо, не выдержали от скуки до возвращения хозяина.
Да и по ночам здесь было, действительно, страшновато. Глухой черный
лес, стеной подступающий к дому, неведомые звуки окраины, хвойные,
кажущиеся чудищами старые громады деревьев с мятущимися тенями вокруг.
Раньше он любил бабкин дом. Даже после ее смерти его тянуло сюда в
минуты творческих озарений, а теперь хотелось просто скрыться здесь от
самого себя.
"Голова до прелести пуста", - снова усмехнулся Мезин, с презрением
подпалив стихи и не без тщеславия, отмечая, однако, аромат очарования
далеко не бесталанно запечатленных чувств.
Он поймал себя на мысли, что с наслаждением убивает в себе вчерашнего
трепетного юношу, обивавшего пороги издательств в неизбывной мечте
вспыхнуть синей звездой на фоне отечественной литературы. Теперь все
это казалось наивным и смешным до чертиков. Ему больше не хотелось
славы. Жажда славы имела под собой конечную цель - деньги. А денег у
него теперь!.. Мезин каждый раз сладко замирал от этой мысли. Он мог
издать себя хоть завтра. Вне плана, подарочным изданием, в роскошном
переплете и с ленточной закладкой, как когда-то мечтал.
Было странно и неловко теперь наедине с собой даже вспоминать про это.
Он больше не чувствовал себя певчей птичкой, созданной для услады
чужого взыскательного слуха. Сознание хозяина жизни раздувало ему
каждую клеточку и пору до восхитительной легкости в чувствах.
Уехать в Швейцарию или, купив домик в Крыму, скрыться от всех и вся!
Пусть отстанут... гнилая братия, это пройденный этап... бабье, Надя,
Таня, мадам Быкова и эта, как ее, с дурацким именем - Лолита! Пусть
катятся подальше... Не о таком он мечтал всю жизнь. Ему надоела
разбросанность, надоели пьяные загулы с кем попало и где попало.
Хотелось побыть одному и все до конца осмыслить.
Мезин погасил свет и стал раздеваться при неровном свете телевизора.
На улице накрапывал дождь. Глухо шумящий сад еще больше подчеркивал
угрюмый покой в доме. Было непривычно ощущать себя абсолютно одним в
мире, без квартирантов на мансарде, без бабки за стеной и без женщины
под боком. Непривычно и ново до остроты в ощущениях и мыслях.
Мезин выкл
