Рут Иванна - Дыхи
Иванна Рут
Дыхи
Зыбун был побежден. Сомов уцепился за последний крайний шкворень,
выбросил находку наверх и, подтянувшись, поднялся сам.
Впереди дыбились гигантские кварцитовые глыбы, переходящие в
ослепительно сверкающие скалы. Взобравшись на одну из глыб, с которой
был виден, как на ладони, просыпающийся Планктубер, Сомов вгляделся в
розовое пространство планеты по направлению к зимней стоянке
экспедиции. Светолета не было. Этого и следовало ожидать. Поискав
Сомова пару дней и не получив от него ни единого сигнала по
транслятору, экипаж улетел на Землю, сочтя его погибшим. Спешка
объяснялась и буйным приближением весны, которая с момента открытия
Планктубера считалась опасной для жизни из-за шестидесятиградусной
жары, скопления газов и сильно разреженного воздуха.
Сомов понял - он обречен.
Однако до наступления настоящей жары было еще три недели. Приказ о
преждевременном возвращении на Землю страховал экипаж после каждой
зимовки. Но на Планктубер светолет должен был вернуться с наступлением
первых холодов и в сердце Сомова теплилась надежда, что он продержится
как-нибудь пару самых зловещих месяцев. Правда, никто еще не пробовал
оставаться здесь на мертвый сезон. Что ж, хотя это и немыслимо, он
будет первым.
Подойдя к зимовью, Сомов обнаружил почти весь аварийный запас баллонов
с водой на месте. О нем подумали! Слезы подступили к горлу. Резко
рванув дверь единственного на всей планете сооружения, которому
предстояло стать его домом, Сомов утолил жажду и еще раз убедился, что
о нем подумали всерьез. Терморегулятор, две холодильные камеры,
пожертвованные со светолета, полугодовой запас пищи и кислорода были
оставлены на случай, если он вернется живым. Записок не было. Да и о
чем было писать, если никто не надеялся, что он выживет здесь, в
условиях преисподней с резко разреженным воздухом и газовым
дисбалансом. Ему просто хотели облегчить участь, вот и все.
Сомов уселся, распрямил ноющие члены и с наслаждением закрыл глаза,
собираясь, наконец-то, отоспаться. Всплыли поочередно одна за другой
картины его поискового похода.
Единственный биолог среди экипажа, он вот уже второй сезон на
Планктубере терпел неудачу, не находя никаких признаков жизни на
планете, которая, как назло, все щедрей и щедрей одаривала всех
остальных планктубологов ценными видами пород, руд и минералов. Сомов
завидовал. Чего только стоили восторги слайдиста, запечатлевшего
волшебную пустыню синих сплошных скал, завихренных зыбунами ландшафтов
и застывшие неведомыми чудовищами гигантские шкворни.
Решив рискнуть напоследок и в припадке безумия и азарта отстегнув
страховку, которая заканчивалась на пятом километре удаления от
зимовья, Сомов не помнил, как миновал грейзены, кварцитовые глыбы,
известняковый каньон, обошел парящие гидротермы и не заметил, как,
устремившись вперед на красноватый, тускло поблескивающий корявый
предмет, попал в зыбуны.
Еще не понимая, какая опасность грозит ему, Сомов вгляделся в предмет и
радостно рассмеялся. Это было настоящее растение!!! Сухое, крепкое,
ноздреватое и бородавчатое, как безобразный кусок старого крокодила,
оно было безжизненным, но дюжина крепких, великолепных плодов, намертво
прикрепленных к стеблю и похожих не то на гладкие гигантские орехи, не
то на коробочки с семенами, делало его величественным, осмысленным и
торжественным среди этой зимней пустыни. Сомов вскричал от радости,
вырвал трясущимися руками растение с корнем и вдруг почувствовал, что
проваливается. Только
