Робинсон Спайдер - Жизнь Коротка (Авторское Право)
Спайдер Робинсон
Жизнь коротка... (Авторское право)
Она сидела не шевелясь, стараясь ни о чем не думать, пока не пришло
время собираться. Неподвижность, казалось, успокаивала, отодвигала все
дела куда-то вдаль. Руки не дрожали, втирая крем; из зеркала глядело
безмятежное лицо.
Мощная машина вынесла ее из гаража, взмыла в воздух и понеслась на
север. Встреча должна состояться во что бы то ни стало.
"Десятки человеко-лет труда, бог знает какая прорва вложенных денег, -
думала Дороти, - и все сводится к получасовому разговору. Столько усилий,
столько чаяний. Может быть, незначительных в мировом масштабе, конечно, но
по сравнению с быстротечной беседой... Все равно что отрегулировать
давление на пластинку - лишний грамм, и алмазная игла сломается. Я должна
быть тверже алмаза".
Вместо того чтобы смотреть в окно на лежащий внизу Вашингтон, она
включила телевизор и жадно впитывала последние известия в надежде услышать
какую-нибудь неожиданную новость, которая помогла бы в предстоящей беседе.
Увы, ничего. Пробудилась к жизни машина: "Приземляемся, мадам.
Приготовьтесь к проверке". Ощутив легкий толчок, она открыла окно,
протянула пропуск морскому пехотинцу в голубой форме и не спеша вышла
навстречу улыбающемуся мужчине.
- Рад тебя видеть, Дороти.
- Здравствуй, Филипп. Спасибо, что встретил.
- Ты прекрасно выглядишь сегодня.
Пустые любезности не раздражали ее. Поддержка Фила могла понадобиться.
Но она подумала: "Какое великое множество фраз истерто до бессмысленности
столетиями повторений". Впрочем, и эту мысль никак не назовешь свежей.
- Он готов принять тебя, идем.
Она с удовольствием расспросила бы о настроении старика, но понимала,
что это поставит Фила в затруднительное положение.
- Пожалуй, тебе повезло. Сегодня он явно благодушен.
Дороти благодарно улыбнулась. Если Фил когда-нибудь отважится на
ухаживание, она его не отвергнет.
Они шли по широким длинным коридорам с высокими потолками; здание было
построено еще во времена дешевой энергии. Даже в Вашингтоне мало кто
решался жить в таком энергорасточительном окружении. Обстановка усиливала
впечатление, создаваемое простором: голые от ковра до потолка стены.
Каждые сорок метров их однообразие нарушали изысканно простые произведения
искусства баснословной стоимости. Идеальная по своей непритязательности
белая фарфоровая ваза, по крайней мере, тысячелетней давности, на грубой
подставке вишневого дерева. Изумительная цветная фотография заснеженной
проселочной дороги, выполненная на серебряной фольге; по мере приближения
на фотографии менялось время суток. Хрустальный шар метрового радиуса,
внутри которого танцевала голограмма бессмертной Друммонд; так как она
перестала выступать до развития голографической техники, это,
следовательно, было дорогое машинное воссоздание. Маленькая гласситовая
камера с первой в мире вакуумной скульптурой - легендарным "Звездным
камнем" Накагавы. Каждый экспонат этой выставки бесцеремонно вторгался в
мысли, требовал внимания и напоминал о могуществе хозяина. Посетить
сенатора в его собственном доме значило проникнуться чувством смирения.
Дороти понимала, что так сделано умышленно, но не могла превозмочь себя.
Это раздражало ее, а ощущение раздраженности, в свою очередь, раздражало
еще больше.
В конце коридора находился лифт. Филипп ввел ее внутрь и нажал на
кнопку, не давая разглядеть этаж.
- Желаю тебе успеха, Дороги.
- Спасибо, Филипп. Каких тем следует избегать?
- Ну... Не говори с ним о геморрое.
- Мне б
