Робертс Нора - Ева Даллас 13
ЕВА ДАЛЛАС - 13
Нора РОБЕРТС
СЕКС КАК ОРУДИЕ УБИЙСТВА
(ИСКУШЕНИЕ СМЕРТИ)
Анонс
С таким странным убийством Ева Даллас еще не встречалась: кровать усыпана лепестками роз, тихая музыка, вино, свечи... Все говорит об обольщении — не о смерти, и все же женщина мертва.
Возможно, это совсем не входило в планы убийцы, но Ева понимает, что теперь ему остается либо залечь на дно, изнывая от страха, либо начать новую охоту. Впрочем, хищник, почуяв кровь, редко довольствуется одной жертвой...
Итак, я говорю о снах,
Пустых плодах докучного ума,
Фантазии ленивых порожденьях.
Уильям Шекспир
Ведь каждый, кто на свете жил,
Любимых убивал:
Одних — жестокостью, других —
Отравою похвал,
Трус — поцелуем; тот, кто смел, —
Кинжалом наповал.
Оскар Уайльд
ГЛАВА 1
Смерть приходила в снах. В снах ребенка, который давно уже не был ребенком, но каждую ночь сталкивался с призраком, не желавшим умирать.
В комнате было холодно, как в могиле. За грязным оконным стеклом мерцал мигающий красный свет. Блики играли на стенах, на полу, на ее теле.
Девочка корчилась в углу, продолжая держать в руке нож, покрытый запекшейся кровью до самой рукоятки.
Боль была повсюду. Каждую клеточку ее тела заливали волны боли, у которой не было ни начала, ни конца. Болела рука, которую он вывернул, болела щека, по которой он ударил тыльной стороной ладони.
И невыносимо болела промежность, которую он снова порвал, насилуя ее в очередной раз.
Она была оглушена болью и шоком. И покрыта его кровью.
Ей было восемь лет.
Воздух, который она выдыхала, тут же превращался в пар. Только это и напоминало о том, что она жива. Да еще резкий и страшный вкус крови во рту.
“Я жива, а он нет. Я жива, а он нет”. Эти слова продолжали звучать у нее в ушах, не доходя до сознания.
Она была жива. Он — нет. Но его открытые глаза смотрели на нее. И он улыбался.
— Нет, малышка, от меня не так легко избавиться!
Девочка хватала ртом воздух, но закричать не могла: из горла вырывались лишь всхлипывания.
— Опять устроила черт знает что! Неужели так трудно делать то, что тебе велят?
В его голосе слышалось то опасное веселье, которое было страшнее всего на свете.
— В чем дело, малышка? Ты проглотила язык?
— Я жива, а ты нет. Я жива, а ты нет.
— Ты так думаешь? — Он пошевелил пальцами, и она застонала от ужаса, потому что с кончиков этих пальцев капала кровь.
— Прости меня. Я не хотела этого. Не делай мне больно! Ты всегда делаешь мне больно. Почему?
— Потому что ты дура! Потому что ты не слушаешься! А главное — потому что я могу. Могу делать с тобой что угодно, поскольку все на тебя плевать хотели.
Ты никто и ничто. Не забывай об этом, сучка!
Девочка заплакала. По залитому кровью лицу катились ручейки слез.
— Уйди! Уйди, оставь меня!
— Ни за что. И никогда.
К ее ужасу, он поднялся на колени. Стоял окровавленный, скорчившись, как отвратительная жаба, следил за ней и улыбался.
— Я вложил в тебя слишком многое. Время и деньги. Мать твою, кто обеспечивает тебе крышу над головой?
Кто кормит тебя от пуза? Кто путешествует с тобой по всей огромной стране? Большинство детей твоего возраста не видели ни хрена, в отличие от тебя. Но разве ты это ценишь?
Нет, не ценишь. Не чувствуешь, как тебе повезло. Но я положу этому конец. Помнишь, что я тебе говорил?
Скоро ты начнешь сама зарабатывать себе на жизнь.
Тучный мужчина поднялся на ноги и сжал кулаки.
— Сейчас папочка тебя накажет. — Он, спотыкаясь, пошел к ней. — Ты была плохой девочкой. — Еще один шаг... — Очень плохой.
Ева проснулась от собс
