Раткевич Элеонора - Меч Без Рукояти
Элеонора Раткевич
Меч без рукояти
Часть 2
Глава 4.
Байхин над словами Хэсситая призадумался очень даже креп-
ко. Времени у него было предостаточно: вечер, ночь и последую-
щие сутки -- ровно настолько он с Хэсситаем застрял на постоя-
лом дворе. Байхин настолько погрузился в свои размышления, что
Хэсситаю повиновался почти безотчетно, а оттого и безропотно:
отсыпался, отъедался, просто отлеживался. Хэсситая его кро-
тость насторожила, а когда Байхин без единого возражения сог-
ласился пожертвовать отдыха ради вечерним уроком и по канату
не ходить, Хэсситай и вовсе запоглядывал на него с подозрени-
ем: слишком уж ему было памятно, чем закончилось столь же бе-
зоговорочное подчинение Байхина так недавно. Байхин же его
косых взглядов и вовсе не замечал. Он так ревностно обматывал
целебными припарками свои больные ноги, словно его ничто боль-
ше в целом свете не интересовало. Хэсситай окончательно утвер-
дился в мысли, что его подмастерье собирается предпринять неч-
то несусветное. Днем он без особой надобности комнату старался
не покидать, а ночью выспался прескверно, ибо спал вполглаза:
Байхина в таком состоянии не следовало оставлять без присмотра.
Наутро третьего дня, когда обоим киэн пришла пора соби-
раться в дорогу, а ничего непотребного вроде бы не случилось,
Хэсситай вздохнул с облегчением: похоже, присмирел парень, за
ум взялся. И ноги свои в порядок привел. Теперь Хэсситаю уже
не придется тащиться по дороге со скоростью объевшейся улитки.
Конечно, ради ученика ему пришлось задержаться дольше, чем он
рассчитывал, но дело того стоило: теперь, когда Байхин вновь в
состоянии передвигаться, упущенное время они наверстают с лих-
вой. Теперь главное -- побыстрей дорожные сумки собрать да се-
бя в порядок привести, и в путь.
Вот Байхин и поспешает со сборами. Да как старательно!
Какой глянец на себя навел -- глазам больно смотреть! Кафтанец
свой холщовый перепоясал с особым тщанием, складки заложил од-
на к одной -- ну совсем как хайю выглядит, если особо не приг-
лядываться. Главное, что и цвет подходящий -- если с натяжкой,
то его вполне можно назвать синим. И волосы парень причесал на
воинский манер, даже с головной повязкой расстался, хотя она в
пути куда как удобнее парадной воинской заколки. А стать, а
выправка... ну ни дать ни взять -- младший сынок из семьи ка-
кой-нибудь захолустной родовитой знати. Из тех, что обедают
раз в три дня, а зубочисткой во рту орудуют по три раза на
дню. Словом, если бы гонором можно было наполнить кошелек, па-
рень всю столицу скупил бы, да еще на мелкие расходы бы оста-
лось. Ну, да это можно понять. Прилюдно ляпнуться с лестницы
вверх тормашками -- каково это воину, пусть даже и бывшему?
Наверняка сейчас его достоинство страдает мучительно, кроваво
страдает... вот и пытается бедняга восстановить его хотя бы в
собственных глазах. Пусть пытается. Выглядят его потуги забав-
но, но вреда от них никакого.
Однако Хэсситай ошибался. Байхин даже и не бумал лелеять
ушибленное чувство собственного достоинства. Другое у него бы-
ло на уме.
Днем он бодро вышагивал рядом с Хэсситаем, насвистывая
какой-то озорной мотивчик. Но ближе к вечеру, когда киэн уже
настолько приблизились к городской стене, что ворота в ней бы-
ли отчетливо различимы, Байхин задумчиво высвистал какую-то
особо замысловатую фиоритуру и разом смолк. Лицо его сделалось
сначала отрешенным, а потом приняло выражение такого холодного
высокомерия, что Хэсситай встревоженно покачал голово
