Прус Болеслав - Обращенный
Болеслав Прус
Обращенный
Пан Лукаш сидел в задумчивости.
Это был высокий, худой, сгорбленный старик. Ему было лет под семьдесят,
но в его черных, еще довольно густых волосах лишь кое-где белели седые
пряди. Во рту у него не осталось ни одного зуба, а острый подбородок почти
сходился с крючковатым носом, что придавало физиономии старика совсем
непривлекательное выражение. Круглые запавшие глаза под косматыми бровями,
желтое морщинистое лицо и трясущаяся голова тоже отнюдь его не красили.
Он сидел в большой, годами не прибиравшейся комнате, битком набитой
всевозможной мебелью. Были здесь и старинные шкафы, и комоды с бронзовыми
украшениями, и огромные кресла, обитые изъеденной молью кожей, и мягкие
стулья давно забытых фасонов, и широкие диваны с изогнутыми подлокотниками.
На стенах, затканных паутиной, висели почерневшие картины, а на письменных
столах и комодах стояли статуэтки и часы, покрытые густым слоем пыли,
скрывавшей их очертания.
К большой комнате примыкали еще две поменьше, заставленные таким
множеством всякой рухляди, что даже ходить там было затруднительно. Вся эта
разнородная рухлядь, кое-как сдвинутая, нагроможденная как попало и
полуистлевшая, имела такой вид, будто ее свезли со всех концов света, чтобы
свалить в эту братскую могилу.
Кое-что из этого старья представляло большую антикварную ценность, иные
вещи поражали удивительной красотой, другие привлекали внимание размерами
или тщательностью отделки, а наряду с ними многие не стоили, как говорится,
и ломаного гроша. Не менее разнообразно было и происхождение этих вещей.
Одни достались пану Лукашу по наследству, другие он приобрел за бесценок на
аукционе или у антикваров, третьи получил в подарок как любитель редкостей,
а кое-что забрал за долги у несчастных, которым давал взаймы, или у
несостоятельных жильцов. И все это пан Лукаш тащил к себе в дом, забивал
каждый свободный уголок, мелкие предметы развешивал по стенам или складывал
в шкафы и комоды, что подешевле выносил на чердак - словом, собирал все, что
попало, без разбора и без смысла, за семьдесят лет так и не задавшись ни
разу вопросом: с какой же целью он все это делает и что ему это даст?
В природе существует водоросль, как говорят, американского
происхождения; водоросль эта отличается такой жадностью к жизни и таким
буйным ростом, что, если бы ее не уничтожали, она могла бы затянуть все
реки, пруды, и озера на свете, покрыть каждую пядь влажной почвы, поглотить
всю углекислоту из воздуха и заглушить все остальные водоросли. И все это не
из злобы, зависти или неуважения к чужим правам, а просто так, по врожденной
склонности...
Среди существ, принадлежащих к роду людскому, такими же качествами
обладал пан Лукаш. Явившись на свет с инстинктом стяжательства, он не
размышлял о цели своих поступков, не сознавал их последствий, а просто
хватал все, что мог. Он был глух к воплям отчаяния и проклятьям, равнодушен
к горю, которое причинял людям, и непритязателен в быту: обирая всех, кого
придется, сам он не изведал никаких радостей и только старался побольше
захватить и скопить. Это не доставляло ему ни малейшего удовольствия, но
удовлетворяло слепой инстинкт стяжательства.
Ребенком Лукаш выманивал игрушки у своих сверстников и сгонял их с
удобного местечка на песке; дома он объедался до несварения желудка, а
остатками набивал себе карманы, лишь бы его порция не досталась маленькому
братишке или сестренке. В школе Лукаш дни и ночи просиживал над книжкой
только ради наг
