Портер Маргарет Эванс - Дерзкий Поцелуй
МАРГАРЕТ ЭВАНС ПОРТЕР
ДЕРЗКИЙ ПОЦЕЛУЙ
Красота, очарование, титул, блестящее воспитание — отличный “товар” на лондонской ярмарке невест, куда юная леди Лавиния Кэшин отправилась с единственной целью — найти подходящего жениха, чтобы спасти разорившуюся семью. Однако никакие доводы рассудка не могут удержать девушку от любви — страстной, безумной любви к знаменитому авантюристу Гаррику Армитиджу, совершенно не подходящему на роль “выгодного мужа”. Лавиния из последних сил пытается противостоять обаянию этого опасного человека, но воля ее слабеет с каждым его дерзким поцелуем…
Пролог
Остров Мэн, сентябрь 1793 года
Пора домой, подумала Лавиния Кэшин. Серые тучи уже заволокли гору Снейфелл. И если она не поторопится, то промокнет до нитки.
Перед тем как сесть на пони, она засунула в петлицу куртки веточку цветущего вереска и молодой усик плюща.
Фиолетовый цветок, похожий на колокольчик, оторвался, и она смахнула его со своей юбки грязно-коричневого цвета, связанной из шерсти логтанских овец. Раньше юбка принадлежала ее сестре, и местами ткань истончилась, но все прорехи были аккуратно заштопаны. Красная куртка для верховой езды, хотя ее ушили и укоротили рукава, была ей все же велика в плечах — ведь раньше она принадлежала ее брату.
Старое кожаное дамское седло — еще одна семейная реликвия — заскрипело под ней.
— Шагом, Фаннаг. — Затем, понимая, что теперь ей не скоро выпадет возможность поговорить на родном языке, добавила: — Нам некуда спешить.
Животное осторожно ступало по горной тропе мимо заброшенного сельского дома на острове Мэн. В полях, окруженных развалинами каменных стен, жнецы косили овес и ячмень — была середина урожая, самое горячее время на острове.
Сильный порыв ветра растрепал гриву Фаннага и темные локоны Лавинии — невозможно было сказать, чьи волосы были более непослушными и спутанными. Это короткое путешествие по холмам и горным долинам навеяло на нее грусть — ведь больше она не сможет так беспечно относиться к своей внешности.
Она подъехала к каменистому мысу, увенчанному замком, который много веков назад построили ее предки, и настроение ее испортилось. На ступеньках крыльца, удобно устроившись, сидели ее родители и брат. Ее сестра сидела перед ними на складном стульчике — карандаш в ее руке летал по альбомному листу.
Китти — талантливая художница — работала над прощальным подарком для Лавинии.
— Ездила на Снейфелл? — спросила она.
— Только до вершины Норт-Баррул, не дальше — гроза надвигается. Ты еще не закончила?
— Без тебя это невозможно. Это семейный портрет, мы все должны быть на нем запечатлены.
Лавиния спешилась и повела пони по заросшей лужайке к семье, сидевшей на ступеньках. Ее отец изучал “Мэнкс меркъюри”, еженедельную газету, продававшуюся на острове; он машинально гладил по голове бесхвостую кошку, растянувшуюся возле его ног. Мать разбирала содержимое корзинки, сортируя и связывая в пучки увядшую полынь и ромашку, пижму и чернобыльник.
Керрон сидел развалясь на нижней ступеньке. Увидев сестру, он насмешливо произнес:
— Мы боялись, что в холмах тебя поймали тролли.
— Я стараюсь держаться подальше от этих человечков, — ответила она, подстраиваясь под его шутливый тон. — Как только замечу их красные шапочки, бегу прочь изо всех сил.
— Лонду, — позвала ее Китти, — не позволяй Фаннагу опускать голову. И постарайся не выглядеть такой мрачной.
— Ничего не могу с собой поделать. Завтра в это время отец и я отправимся в Англию. “Dys Sostyn”, — повторила она про себя на мэнкском диалекте.
Задох
