Пол Фредерик - Я - Это Другое Дело
Фредерик ПОЛ
Я - ЭТО ДРУГОЕ ДЕЛО
Я сижу на краю металлической кровати. Матрацем служит второе одеяло,
постеленное на ее стальные пружины. Не слишком удобно, но меня ждут еще
большие неприятности.
Близится час, когда меня переведут в окружную тюрьму, а через
некоторое время после этого я окажусь в камере смертников. Разумеется,
сначала состоится судебная процедура, но это простая формальность. Меня не
только схватили на месте преступления, я к тому же еще во всем признался.
Я умышленно убил Лоренса Коннота, моего друга, который спас мне
жизнь. Конечно, в свое оправдание я мог бы привести некоторые смягчающие
обстоятельства, но вряд ли суд примет их во внимание.
Коннот и я были друзьями много лет. Война разъединила нас. Через
несколько лет после ее окончания мы снова встретились в Вашингтоне, но в
наших отношениях появилась некоторая отчужденность. За это время он, как
это говорится, нашел свое призвание. Он много и упорно над чем-то работал,
но скрывал от меня, что это было такое. У меня, естественно, были свои
заботы, но после того, как я с треском провалился по анатомии, они уже не
имели никакого отношения к науке. Должен сказать, что к медицине я охладел
уже давненько, с того самого дня, когда впервые попал в анатомический
театр; трупов я не боялся, просто не было в этом ничего привлекательного.
Так я и не получил никакого академического звания, да и к чему оно
сенатскому охраннику?
Карьера не очень внушительная? Конечно, нет. Но я не стыжусь ее. В
жизни вообще ничего не следует стыдиться. А моя должность мне даже
нравится. Сенаторы в присутствии нас, охранников, обычно довольно
откровенны, к нам относятся неплохо, и мы частенько узнаем интересные вещи
о том, что происходит за правительственными кулисами. Со своей стороны, мы
можем быть полезны немалому числу людей - газетным репортерам, охотящимся
за какой-нибудь историей; правительственным чиновникам, могущим порой
использовать одно-единственное неосторожное замечание для целой
политической кампании; а также всем тем, кто захотел бы побывать во время
важных прений на галерее для посетителей.
Как это и получилось, к примеру, с Ларри Коннотом. Мы с ним
столкнулись как-то на улице, немного поболтали, потом он спросил, не могу
ли я достать для него пропуск на предстоящие прения по внешней политике.
На следующий день я сообщил ему по телефону, что с пропуском все в
порядке.
Он явился к началу выступления государственного секретаря, и его
маленькие влажные глазки прямо-таки блестели от удовольствия. И тут
неожиданно раздался громкий крик... История эта, конечно, у всех еще свежа
в памяти. Их было трое, этих фанатиков из Центральной Америки, пытавшихся
с помощью огнестрельного оружия оказать воздействие на нашу политику. У
двоих были пистолеты, у третьего - ручная граната. Пистолетными выстрелами
ранило двоих сенаторов и одного охранника. Мы с Коннотом стояли совсем
рядом. Я бросился на маленького паренька, уже замахнувшегося гранатой,
сбил его с ног; граната откатилась в сторону, я хотел схватить ее и,
увидев, что она взведена и вот-вот взорвется, на какое-то мгновение
оцепенел, и в это же самое мгновение на ней оказался Ларри...
Газеты сделали нас обоих героями. Они писали, как о чуде, что Ларри,
упав плашмя на гранату, еще успел ее из-под себя вытащить и отбросить в
такое место, где она, взорвавшись, никому не причинила вреда.
Верно, вреда она действительно не причинила никому. В газетах
упоминалось, что взрыв гранаты заставил Ларри п
