По Эдгар Алан - Правда О Том, Что Случилось С Мистером Вальдемаром
Эдгар Аллан По
Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром
Разумеется, я ничуть не удивляюсь тому, что необыкновенный случай с
мистером Вальдемаром возбудил толки. Было бы чудом, если бы этого не было,
принимая во внимание все обстоятельства. Вследствие желания всех
причастных к этому делу лиц избежать огласки хотя бы на время или пока мы
не нашли возможностей продолжить исследование - именно вследствие наших
стараний сохранить его в тайне - в публике распространились ложные или
преувеличенные слухи, породившие множество неверных представлений, а это,
естественно, у многих вызвало недоверие.
Вот почему стало необходимым, чтобы я изложил факты - насколько я сам
сумел их понять. Вкратце они сводятся к следующему.
В течение последних трех лет мое внимание не раз бывало привлечено к
вопросам месмеризма, а около девяти месяцев назад меня внезапно поразила
мысль, что во всех до сих пор проделанных опытах имелось одно весьма
важное и необъяснимое упущение - никто еще не подвергался месмерическому
воздействию in articulo mortis[в состоянии агонии (лат.)]. Следовало
выяснить, во-первых, подвержен ли человек в таком состоянии действию
гипноза; во-вторых, ослаблено ли оно при этом или же усилено; а в-третьих,
в какой степени и как долго можно задержать гипнозом наступление смерти.
Возникали и другие вопросы, но именно эти заинтересовали меня более всего
- в особенности последний, чреватый следствиями огромной важности.
Раздумывая, где бы найти подходящий объект для такого опыта, я
вспомнил о своем приятеле мистере Эрнесте Вальдемаре, известном
составителе "Bibliotheca Forensica" ["Судебной библиотеке" (лат.)] и
авторе (под nom de plume [псевдонимом (франц.)] Иссахара Маркса) польских
переводов "Валленштейна" и "Гаргантюа". Мистер Вальдемар, с 1839 года
проживавший главным образом в Гарлеме (штат Нью-Йорк), обращает (или
обращал) на себя внимание прежде всего своей необычайной худобой - нижние
конечности у него очень походили на ноги Джона Рандолфа,- а также светлыми
бакенбардами, составлявшими резкий контраст с темными волосами, которые
многие из-за этого принимали за парик. Он был чрезвычайно нервен и,
следовательно, был подходящим объектом для гипнотических опытов. Раза два
или три мне без труда удавалось его усыпить, но в других отношениях он не
оправдал ожиданий, которые естественно вызывала его конституция. Я ни разу
не смог вполне подчинить себе его волю, а что касается clairvoyance
[ясновидения (франц.)], то опыты с ним вообще не дали надежных
результатов. Свои неудачи в этом отношении я всегда объяснял состоянием
его здоровья. За несколько месяцев до моего с ним знакомства доктора нашли
у него чахотку. О своей близкой кончине он имел обыкновение говорить
спокойно, как о чем-то неизбежном и не вызывающем сожалений.
Когда у меня возникли приведенные выше вопросы, я, естественно,
вспомнил о мистере Вальдемаре. Я слишком хорошо знал его философскую
твердость, чтобы опасаться возражений с его стороны; и у него не было в
Америке родных, которые могли бы вмешаться. Я откровенно поговорил с ним
на эту тему, и, к моему удивлению, он ею живо заинтересовался. Я говорю "к
моему удивлению", ибо хотя он всегда соглашался подвергаться моим опытам,
я ни разу не слышал, чтобы он их одобрял. Болезнь его была такова, что
позволяла точно определить срок ее смертельного исхода; и мы условились,
что он пошлет за мной примерно за сутки до того момента, когда доктора
предскажут его кончину.
Сейчас прошло у
