По Эдгар Алан - Похищенное Письмо
Эдгар Аллан ПО
ПОХИЩЕННОЕ ПИСЬМО
Nil sapientiae odiosus acumine nimio.
Seneca
"Для мудрости нет ничего ненавистнее хитрости.
Сенека (лат.)."
Как-то в Париже, в ветреный вечер осенью 18.., aода, когда уже совсем
смерклось, я предавался двойному наслаждению, которое дарит нам сочетание
размышлений с пенковой трубкой, в обществе моего друга Дюпена в его
маленькой библиотеке, а вернее, кабинете ? 33 Rue Dunot, Faubourg St.
Germain "На четвертом этаже дома № 33, улица Дюно в предместье Сен-Жермен
(фр.).". Более часа мы просидели, храня нерушимое молчание, и стороннему
наблюдателю могло бы показаться, что и я, и мой друг всего лишь
сосредоточенно и бездумно следим за клубами табачного дыма, заполнившего
комнату. Однако я продолжал мысленно обсуждать события, служившие темой
беседы, которую мы вели в начале вечера, - я имею в виду происшествие на
улице Морг и тайну, связанную с убийством Мари Роже. Вот почему, когда
дверь распахнулась и в библиотеку вошел наш старый знакомый, мосье Г.,
префект парижской полиции, это представилось мне любопытным совпадением.
Мы сердечно его приветствовали, потому что дурные качества этого
человека почти уравновешивались многими занятными чертами, а к тому же мы
не виделись с ним уже несколько лет. Перед его приходом мы сумерничали, и
теперь Дюпен встал, намереваясь зажечь лампу, но он тут же вновь опустился
в свое кресло, когда Г, сказал, что пришел посоветоваться с нами - а
вернее, с моим другом - о деле государственной важности, которое уже
доставило ему много неприятных хлопот.
- Если оно требует обдумывания, - пояснил Дюпен, отнимая руку, уже
протянутую к фитилю лампы, - то предпочтительнее будет ознакомиться с ним
в темноте.
- Еще одна из ваших причуд! - сказал префект, имевший манеру называть
"причудами" все, что превосходило его понимание, а потому живший поистине
среди легиона "причудливостей".
- Совершенно справедливо, - ответил Дюпен, предлагая гостю трубку и
придвигая ему удобное кресло.
- Но какая беда случилась на сей раз? - спросил я. - Надеюсь, это не
еще одно убийство?
- О нет! Ничего подобного. Собственно говоря, дело это чрезвычайно
простое, и я не сомневаюсь, что мы и сами с ним превосходно справимся, но
мне пришло в голову, что Дюпену, пожалуй, будет любопытно выслушать его
подробности - ведь оно такое причудливое.
- Простое и причудливое, - сказал Дюпен.
- Э.., да. Впрочем, не совсем. Собственно говоря, мы все в большом
недоумении, потому что дело это на редкость просто, и тем не менее оно
ставит нас в совершенный тупик.
- Быть может, именно простота случившегося и сбивает вас с толку, -
сказал мой друг. - Ну, какой вздор вы изволите говорить! - ответил
префект, смеясь от души.
- Быть может, тайна чуть-чуть слишком прозрачна, - сказал Дюпен. \ -
Бог мой! Что за идея!
- Чуть-чуть слишком очевидна.
- Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! - загремел наш гость, которого эти
слова чрезвычайно позабавили. - Ах, Дюпен, вы меня когда-нибудь уморите!
- Но все-таки что это за дело? - спросил я.
- Я сейчас вам расскажу, - ответил префект, задумчиво выпуская изо
рта длинную ровную струю дыма, и устроился в кресле поудобнее. - Я изложу
его вам в нескольких словах, но прежде я хотел бы предупредить вас, что
это дело необходимо хранить в строжайшем секрете и что я почти наверное
лишусь своей нынешней должности, если станет известно, что я кому-либо о
нем рассказывал.
- Продолжайте, - сказал я.
- Или не продолжайте, - сказал Дюпен.
- Ну так вот: мне было
