По Эдгар Алан - Очки
Эдгар Аллан ПО
ОЧКИ
Некогда принято было насмехаться над понятием "любовь с первого
взгляда"; однако люди, способные мыслить, равно как и те, кто способен
глубоко чувствовать, всегда утверждали, что она существует. И
действительно, новейшие открытия в области, так сказать, нравственного
магнетизма или магнетоэстетики заставляют предполагать, что самыми
естественными, а следовательно, самыми искренними и сильными из
человеческих чувств являются те, которые возникают в сердце, точно
электрическая искра, - словом, лучшие и самые прочные из душевных цепей
куются с одного взгляда. Признание, которое я намерен сделать, будет еще
одним из бесчисленных подтверждений этой истины.
Повесть моя требует, чтобы я сообщил некоторые подробности. Я еще
очень молод - мне по исполнилось и двадцати двух лот. Моя нынешняя фамилия
весьма распространенная и довольно-таки плебейская - Симпсон. Я говорю
"нынешняя", ибо я принял ее всего лишь в прошлом году ради получения
большого наследства, доставшегося мне от дальнего родственника, Адольфуса
Симпсона, эсквайра. По условиям завещания требовалось принять фамилию
завещателя, - но только фамилию, а не имя; имя мое - Наполеон Бонапарт.
Фамилию Симпсон я принял неохотно; ибо с полным основанием горжусь
своей настоящей фамилией - Фруассар и считаю, что мог бы доказать свое
происхождение от бессмертного автора "Хроник". Если говорить о фамилиях,
отмечу кстати любопытные звуковые совпадения в фамилиях моих ближайших
предков. Отцом моим был некий мосье Фруассар из Парижа. Моя мать, вышедшая
за него в возрасте пятнадцати лет, - урожденная Круассар, старшая дочь
банкира Круассара; а супруга того, вышедшая замуж шестнадцати лет, была
старшей дочерью некоего Виктора Вуассара. Мосье Вуассар, как ни странно,
также женился в свое время на барышне с похожей фамилией - Муассар. Она
тоже вышла замуж почти ребенком; а ее мать, мадам Муассар, венчалась
четырнадцати лет. Впрочем, столь ранние браки во Франции довольно обычны.
Как бы то ни было, четыре ближайших поколения моих предков звались
Муассар, Вуассар, Круасcap и Фруассар. Я же, как уже говорилось,
официально сделался Симпсоном, но с такой неохотой, что даже колебался,
принять ли наследство на подобных никому не нужных и неприятных proviso
"Условиях (лат.).".
Личными достоинствами я отнюдь не обделен. Напротив, я считаю, что
хорошо сложен и обладаю внешностью, которую девять человек из десяти
назовут красивой. Мой рост - пять футов одиннадцать дюймов. Волосы у меня
темные и кудрявые. Нос - довольно правильной формы. Глаза большие и серые;
и хотя крайняя близорукость причиняет мне большие неудобства, внешне это
совершенно незаметно. Против докучной близорукости я применял всевозможные
средства, за исключением очков. Будучи молод и красив, я их, естественно,
не любил и всегда решительно от них отказывался. Ничто так не безобразит
молодое лицо, придавая ему нечто излишне чопорное или даже ханжеское и
старообразное. Что касается монокля, в нем есть какая-то жеманность и
фатоватость. До сих пор я старался обходиться без того и другого. Но
довольно этих подробностей, не имеющих, в сущности, большого значения.
Добавлю еще, что темперамент у меня сангвинический; я горяч, опрометчив и
восторжен и всегда был пылким поклонником женщин.
Однажды прошлой зимой в театре П. я вошел в одну из лож в
сопровождении моего приятеля, мистера Толбота. В тот вечер давали онеру, в
афише значилось много заманчивого, так что зрительный зал был полон. М
