По Эдгар Алан - Как Была Набрана Одна Газетная Заметка
Эдгар Алан По
Как была набрана одна газетная заметка
Поскольку доподлинно известно, что "мудрецы пришли с Востока" {1*}, а
мистер Вабанк Напролом прибыл именно с Востока, то из этого следует, что
мистер Напролом был мудрецом; если же нужны дополнительные доказательства,
они также имеются - мистер Напролом был редактором. Единственной его
слабостью являлась раздражительность, а упрямство, в котором его упрекали,
было отнюдь не слабостью, ибо он справедливо считал его своей сильной
стороной. Оно было его достоинством, его добродетелью, и понадобилась бы вся
логика Браунсона {2*}, дабы убедить его, что это "нечто иное".
Я доказал, что Вабанк Напролом был мудрецом; мудрость изменила ему лишь
однажды, когда он, покинув Восточные штаты - родину мудрецов - переселился
на Запад, в город Александрвеликиополис или что-то в этом роде.
Надо, впрочем, отдать ему справедливость: когда он окончательно решил
обосноваться в упомянутом городе, он полагал, что в той части страны не
существует газет, а следовательно, и редакторов. Основывая "Чайник", он
надеялся иметь в этой области монополию. Я убежден, что он ни за что не
поселился бы в Александрвеликиополисе, когда бы знал, что в том же самом
Александрвеликиополисе проживал джентльмен по имени (если не ошибаюсь) Джон
Смит, который уже много лет нагуливал там жир, редактируя и издавая
"Александрвеликиопольскую Газету". Не будь он введен в заблуждение, мистер
Напролом не оказался бы в Алекс... будем для краткости называть его
"Ополисом" - но раз уж он там оказался, то решил оправдать свою репутацию
твердого человека и остаться. Итак, он остался, более того - распаковал
печатный станок, шрифты и т. д. и т. п., снял помещение как раз напротив
редакции "Газеты" и на третий день по приезде выпустил первый номер
"Александро...", то есть "Опольского Чайника"; если память мне не изменяет,
именно так называлась новая газета.
Передовица, надо признать, была блестящая - чтобы не сказать
сокрушительная. Она гневно обличала, в общих чертах, все; а редактора
"Газеты" разносила в клочья уже во всех подробностях. Иные из сарказмов
Напролома были столь жгучи, что Джон Смит, который здравствует и поныне,
всегда с тех пор казался мне чем-то вроде саламандры. Не берусь приводить
дословно всю статью "Чайника", но один из ее абзацев гласил:
"О, да!... О, мы понимаем... О, разумеется! Наш сосед через улицу -
гений.... О, бог мой!... куда мы идем? О темпора! О Мориц!" {3*}.
Столь едкая и вместе с тем классическая филиппика произвела на мирных
доселе жителей Ополиса впечатление разорвавшейся бомбы. На улицах собирались
группы возбужденных людей. Каждый с неподдельным волнением ждал ответа
достойного Смита. На следующее утро ответ появился:
"Позволим себе привести следующую заметку из вчерашнего номера
"Чайника": "О, да!.. О, мы понимаем.... О, разумеется! ... О, бог мой! ... О
темпора! ... О Мориц!" Одним словом, сплошные "О"! Поэтому мысль автора и
ходит кругами, и ни ему, ни его рассуждениям не видно ни начала, ни конца.
Мы убеждены, что этот бездельник не способен написать ни слова без "О". Что
это у него за привычка? Кстати, уж слишком он поспешил сюда с Востока.
Интересно, он и там не расставался со своим "О"? О, как же он жалок!"
Негодование мистера Напролома при этих лживых инсинуациях я не берусь
описывать. Однако, вследствие привычки, - которая даже угря заставила
освоиться со сдиранием шкуры, - нападки на его порядочность рассердили его
меньше, чем можно было ожидать. Б
