Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

По Эдгар Алан - Ангел Необъяснимого


Эдгар Аллан По
Ангел необъяснимого
Экстраваганца
Был холодный ноябрьский вечер. Я только что покончил с весьма плотным
обедом, в составе коего не последнее место занимали неудобоваримые
французские трюфли, и теперь сидел один в столовой, задрав ноги на каминный
экран и облокотясь о маленький столик, нарочно передвинутый мною к огню, -
на нем размещался мой, с позволения сказать, десерт в окружении некоторого
количества бутылок с разными винами, коньяками и ликерами. С утра я читал
"Леониды" Гловера, "Эпигониаду" Уилки, "Паломничество" Ламартина,
"Колумбиаду" Барлоу, "Сицилию" Таккермана и "Диковины" Гризуолда и потому,
признаю, слегка одурел. Сколько я ни пытался взбодриться с помощью лафита,
все было тщетно, и с горя я развернул попавшуюся под руку газету.
Внимательно изучив колонку "Сдается дом", и колонку "Пропала собака", и две
колонки "Сбежала жена", я храбро взялся за передовицу и прочел ее с начала
до конца, не поняв при этом ни единого слова, так что я даже подумал: не
по-китайски ли она написана, и прочитал еще раз, с конца до начала, ровно с
тем же успехом. Я уже готов был отшвырнуть в сердцах
Сей фолиант из четырех листов завидных,
который даже критики не критикуют, -
когда внимание мое остановила одна заметка.
"Многочисленны и странны пути, ведущие к смерти, - говорилось в ней. -
Одна лондонская газета сообщает о таком удивительном случае. Во время игры в
так называемые "летучие стрелы", в которой партнеры дуют в жестяную трубку,
выстреливая длинной иглой, вставленной в клубок шерсти, некто зарядил трубку
иглой острием назад и сделал сильный вдох перед выстрелом - игла вошла ему в
горло, проникла в легкие, и через несколько дней он умер".
Прочитав это, я пришел в страшную ярость, сам точно не знаю почему.
"Презренная ложь! - воскликнул я. - Жалкая газетная утка. Лежалая стряпня
какого-то газетного писаки, специалиста по сочинению немыслимых
происшествий. Эти люди пользуются удивительной доверчивостью нашего века и
употребляют свои мозги на изобретение самых невероятных историй,
необъяснимых случаев, как они это называют, однако для мыслящего человека
(вроде меня, добавил я в скобках, машинально дернув себя за кончик носа),
для ума рассудительного и глубокого, каким обладаю я, сразу ясно, что
необъяснимо тут только удивительное количество этих так называемых
необъяснимых случаев. Что до меня, то я лично отныне не верю ничему, что
хоть немного отдает необъяснимым.
- Майн готт, тогда ты большой турак! - возразил мне на это голос,
удивительнее которого я в жизни не слышал.
Поначалу я принял было его за шум в ушах - какой слышишь иногда спьяну,
но потом сообразил, что он гораздо больше походит на гул, издаваемый пустой
бочкой, если бить по ней большой палкой; так что на этом бы объяснении я и
остановился, когда бы не членораздельное произнесение слогов и слов. По
натуре я нельзя сказать чтобы нервный, да и несколько стаканов лафита,
выпитые мною, придали мне храбрости, так что никакого трепета я не испытал,
а просто поднял глаза и не спеша, внимательно огляделся, ища непрошеного
гостя. Однако никого не увидел.
- Кхе-кхе, - продолжал голос, между тем как я озирался вокруг, - ты,
ферно, пьян как свинья, раз не фидишь меня, федь я сижу у тебя под носом.
Тут я и в самом деле надумал взглянуть прямо перед собой и
действительно, вижу - против меня за столом сидит некто, прямо сказать,
невообразимый и трудно описуемый. Тело его представляло собой винную бочку
или нечто в подобном роде





Содержание раздела