Петишка Мартин - Дерево
Мартин Петишка
Дерево
1
Профессор Кесслер не был мечтателем.
Он даже был убежден в том, что если человек кого-либо или что-то
активно не приемлет, то постепенно он обретает черты того объекта, против
которого выступал. Иными словами, в ходе борьбы с недругом он постепенно
превращается в своего антипода.
Объектом неприятия Кесслера была фантазия. Отдыхая летом на даче, куда
меня пригласили погостить, я часто наблюдал за ним. Вот он входит в сад,
обычно в трусах, вышагивая словно автомат. Машинально раскладывает кресло
и неуклюже садится. Он и загорал-то не как все мы - час, а ровно
шестьдесят минут или три тысячи шестьсот секунд. От его сосредоточенного
вида, с которым он принимал солнечные ванны, так и веяло пунктуальностью и
обстоятельностью.
В сущности, профессор Кесслер вовсе и не загорал. Он лишь предоставлял
солнечным лучам возможность осуществить химическую реакцию в клеточках
своего тела. Этим сравнением я отнюдь не собираюсь высмеивать профессора
Кесслера; я лишь хочу показать особенности его мировосприятия.
Когда я с ним познакомился, он был уже на пенсии и вел здоровый и
размеренный образ жизни. И даже если он просто сидел и молчал, от него как
бы исходила активность и жизнерадостность. Оставив научную работу, которой
прежде страстно увлекался, он переключился на дачу, отдавая всего себя
саду. Он постоянно что-то прививал, пересаживал, копал - и все с неуемной
энергией. Ибо чем бы ни занимался профессор Кесслер, он все делал
увлеченно.
Садоводческие заботы в то лето сблизили нас. Точнее, крыжовник, который
мы оба сажали. Позднее я провел в обществе профессора Кесслера несколько
недель. Тогда-то я и услышал от него удивительнейшую историю. И по сей
день не знаю, как объяснить услышанное, - впрочем, он и сам не в состоянии
этого сделать... А дерево, о котором пойдет речь, и поныне стоит в саду
профессора Кесслера.
Credo, quia absurdum est.
2
Дачу, где произошла эта странная история, профессор Кесслер унаследовал
от двоюродной бабушки. Переселившись в город, она оставила дом племяннику,
в то время ассистенту высшего учебного заведения, который только что
вернулся на родину после учебы в Гейдельберге и Париже. Старушке хотелось,
чтобы он почаще бывал за городом, дышал свежим воздухом. Когда он
рассказывал мне об этом, выражение его лица можно было истолковать
по-разному, но, по-моему, он размышлял о чуде, благодаря которому не сошел
с ума на этой даче.
Профессору было уже за тридцать, когда он впервые решил провести лето
здесь, в горах. Чувствуя себя вымотанным напряженной работой, он надеялся,
что крепкий, пьянящий горный воздух и тишина вольют в него силы,
достаточные для получения Нобелевской премии. Позже я узнал от его
учеников, что профессора и в самом деле рекомендовали на Нобелевскую
премию.
Однако, подобно большинству ученых, профессор Кесслер не умел
отдыхать...
Вам, верно, приходилось читать в журналах всякие небылицы о том, как в
недалеком будущем ученые сумеют соединить два мира - растительный и
животный. Мне, например, однажды попалась на глаза картинка, на которой
была изображена роза с веселой кошачьей головкой вместо цветка. Эти
прожекты существуют не один десяток лет. Кесслер впервые близко
познакомился с ними во время своей стажировки в Соединенных Штатах
Америки.
Отец профессора потерял на войне ногу, и сын очень переживал увечье
отца. Во время пребывания за границей у него родилась идея, которая, как и
все гениальные идеи, пока они не реализованы, каза
