О'санчес - Лук И Наркотики
О'Санчес
Лук и наркотики
"... этой весной увольняются в запас. А для молодых воинов-моряков,
прибывших им на смену, они просят исполнить любимую песню и "Полевая почта
юности" с удовольствием выполняет эту просьбу..."
Лук сидел на топчане и рассеянно почесывал спину, утомленную складками
от небрежно постеленной шинели. Чтобы вырубить этот гундосник, надо еще
встать и сделать как минимум пять шагов... "А если очень повезет, Тебя
дорога приведет - На Тихоокеанский флот!...
Лук грозно стукнул кулаком по тумбочке и довольный захохотал, теряя
тапочки с босых ног: до него вдруг дошел садистских юмор дальневосточных
дембелей.
- Ты чо, Лук, обкурился? - В раздевалку сунулся чумазый солдатик,
похожий на морскую свинку в очках.
- Нет. Тихо, не мешай слушать... - Степа, "черпак" и младший кочегар,
перехватил крюк-кочергу "на караул" и тоже стал было вслушиваться с
серьезным видом, но не понял ничего.
- А по-моему обкурился, - продолжил он тему, но не сразу, а чуть
погодя, когда песня закончилась, а небритые щеки Лука утратили сияние.
- Нет, Степа. Природа и Партия выковали меня назло наркотикам, я даже
от портишка и водки пьянею. А от "дури" меня корежит совсем уж невыносимо и
весь мой кайф от нее - блевать на трезвую голову. Это у нас Купец с Князем
два сапога-кретина, только бы им смеяться. Ты же видел.
- Действительно. Так вон ее сколько, Купцу и Женьке Румянцеву до
дембеля хватит.
- Не хватит. Я весь мешок только что, где-то часа полтора назад, пока
ты обедал, по трубе архангелам отправил. С безбожной целью: смешать там, на
месте, религиозный дурман с рукотворным и вышибить таким образом клин
клином..
- Это... как это?
- Сжег. Откровение мне было, Степа: или я его спалю, или он нас перед
дембелем.
- Он - это "план"?
- Мешок. Или она, анаша гашишевна.
- а как же Купец с Женькой? - Степа, без пяти минут дед, так и не
выучился "стариковской" наглости и спеси. Маленький, толстый, рассеянный
уклонист-расстрига, он мучительно завидовал тем, кто научился, а сам - не
умел. И никто его не боялся, и никто не спешил выполнять его приказы, даже
Князь, который периодом младше, а уже демонстрирует не по годам... Но
все-таки Князь еще салабон и его попранные интересы никого не колыхали, даже
Степу. Другое дело - Купец и Румянец, кочегар из Вайялово и бывший кочегар,
предшественник Лука, пойманный в самоволке и низвергнутый из кочегарского
Эдема. Поэтому ожидаемый гнев двух дембелей представлялся ему нешуточной
грозой. Лук, правда, тоже дембель, но все-таки...
- Женька осел, - ответил Лук на не высказанную Степой мысль, - но
земляк, и я с ним добром поговорю. А вот Купец позавидует мертвым. Он ведь,
паскуда, у себя хранить побоялся, мне в шкафчик подсунул.
- Так это же его шкафчик?
- Его - в Вайялово, а здесь все мое, пока я здесь. Ты понял?
- Да понял, понял я, чего ты сразу заводишься...
- Сгною. Купца, в смысле. Завтра он как раз мыться придет. Он у меня
помоется.
- Да, хорошо бы. Но это уже без меня, Князь посмотрит, а моя смена
кончается.
Лук хорошо продумал предстоящую месть и предвкушал ее...
Нет, но все-таки что-то неладное творится с человечеством, нехорошее...
Лук вспомнил, как осенью он, с помощью армейской пилотки и баночки
технического эфира на себе продемонстрировал дружкам, что такое эфирный
рауш-наркоз, или, в просторечье - "мультики". И как потом по всему батальону
стоял густой эфирный запах. Кто-то раз попробовал, а кто-то - пять, а были
прозелиты, которые истребляли по десятку бано
