Олдридж Джеймс - Прощай, Анти-Америка !
Джеймс Олдридж
Прощай, Анти-Америка!
Летом 1955 года с женой и двумя детьми я жил в Сен-Жан-Кап-Ферра в
старой обветшалой вилле под названием "Эскапада". Обстановка была весьма
экзотическая и нелепая, учитывая необычность драмы, которая развернулась
тогда у нас в саду, на нашей веранде и террасе. То была встреча одного из
советников Рузвельта по китайским делам, чья жизнь (как и жизнь Олджера
Хисса) была сломана после вызова в Комиссию по расследованию
антиамериканской деятельности, и его бывшего друга, который донес на него
и фактически его сгубил. Идея свести этих людей - Филипа Лоуэлла, жертву,
и Лестера Терраду, его обличителя, - вначале привела меня в ужас. Но
инициатором их встречи был не я, и мой голос на том этапе оставался только
совещательным. Задумала и устроила эту встречу Дора Делорм. В молодости
Дора была красавицей - этакая типично американская Венера, хотя и
француженка до мозга костей не только по крови, но и по той крестьянской
собственнической жилке, которая заставила ее чуть не в семьдесят лет
вернуться во Францию и вложить свои деньги в землю, а не в ценные бумаги.
Сейчас это была богатая, дородная дама, снисходительная и высокомерная,
обаятельная и неглупая, взбалмошная и хитрая. В тот жаркий июльский день
1955 года она приехала ко мне со своим планом, потому что Пип Лоуэлл
гостил у нас. Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности не
стала сажать его в тюрьму. Она просто внесла его имя в свой черный список,
и это было равносильно изгнанию из общества. Дела Пипа были настолько
плохи, что в 1952 году он покинул Штаты и приехал во Францию. Никто не
знал, как ему удалось выехать из Америки, ведь у него отняли даже паспорт,
и он вот уже несколько лет жил на птичьих правах в Париже - один из многих
политически неблагонадежных американцев, таких же, как и он, беспаспортных
и лишенных средств к существованию.
- Догадайтесь, зачем я приехала к вам, Кит? - спросила меня однажды
утром Дора, подкатив к вилле "Эскапада" в своем "пежо".
- Если надеетесь заманить меня на один из ваших кошмарных пикников, -
ответил я, - то выкиньте это из головы.
Дора засмеялась басом.
- Нет, пикник тут ни при чем.
- Тогда, значит, вас интересует Пип Лоуэлл, - сказал я, зная, в каком
сомнительном обществе вращалась Дора. - Это тоже не пройдет.
- Но есть очень хороший повод, - проговорила она таинственно.
- Повод для чего?
- Пригласить Филипа Лоуэлла к обеду.
- Вы знакомы с Пипом? - спросил я недоверчиво.
В эту минуту вошла моя жена Эйлин с рюмкой гренадина, которую Дора тут
же осушила залпом.
- Нет, с Пипом Лоуэллом я не знакома, - сказала она. - Но я много лет
знала его старого друга Терраду.
- Эту сволочь! - вспыхнул я.
- А, перестаньте, - сказала Дора. - Жизнь у Террады сложилась не менее
трагично, чем у Лоуэлла.
- Ерунда. Террада - лжец и чудовище.
- Ну ладно, оставим это, - оборвала она меня. - Дело в том, что Террада
приезжает погостить ко мне на несколько дней, и он просил меня пригласить
Лоуэлла, потому что хочет с ним встретиться и поговорить.
- Ни за что! - отрезал я.
- Почему?
- Да потому, что эта затея мне кажется чудовищной! И пользы она никому
не принесет.
- Откуда вы знаете? Между прочим, Лоуэлл - совершеннолетний, -
настаивала Дора, - пусть он сам за себя решает. А вдруг встреча все-таки
принесет ему пользу?
- Сомневаюсь, - сказал я, но решимость моя была поколеблена.
- Террада говорит, что знал вас в Нью-Йорке, - сказала Дора, явно желая
расположить меня в его
