Олди Генри - Тирмен
sf_fantasy Генри Лайон Олди Андрей Валентинов Тирмен До конца XX века оставалось меньше шести лет, когда они встретились в парковом тире. Мальчишка-школьник бежал от преследований шпаны, старик-тирщик ожидал прихода «хомячков» местного авторитета.
Кто они, эти двое — торговцы расстрельными услугами, стрелки без промаха и упрека? Опоры великого царства, знающие, что не все на этом свете исчислено, взвешено и разделено?! Они — тирмены.
Рыцари Великой Дамы. Но об этом не стоит говорить вслух, иначе люстра в кафе может рухнуть прямо на ваш столик.
Время действия романа охватывает период с 1922 по 2008 год. Помимо большого современного города, где живут главные герои, события разворачиваются от Петрограда до Памира, от Рудных гор в Чехии до Иосафатовой долины в Израиле, от убийственной виртуальности бункера на «минус втором» до мистического леса Великой Дамы на «плюс первом».
ru ru Ego http://ego2666.narod.ru ego1978@mail.ru FB Tools 2006-07-16 http://vened.pp.ru OCR by Vened E30A4440-516F-4167-B48E-CF3A6F3C77CE 1.0 v1.0 — создание fb2 Ego
Тирмен Эксмо Москва 2006 5-699-16662-9 Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов
Тирмен
И вот что начертано: мене, мене, текел, упарсин.
Вот и значение слов: мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему. Текел — ты взвешен на весах и найден очень легким; перес — разделено царство твое…
Книга пророка ДаниилаВ тире, с яркой подсветкой,С облаками, как дым,Мы с винтовочкой меткойДва часа простоим.Вот я выстрелю в гуся,Что из тучки возник,Посмотри, моя дуся,Он головкой поник.Вот я лань обнаружу,Вот я в башню пальну,Все расстрою, разрушуИ отправлю ко дну.Что там, шляпа с полями?Или пень? — Не видать.Тирщик в белой панамеВсе настроит опять.Его птички бессмертны,Пароходы прочныИ бессменны концерты,Вроде вечной весны.Ты любуешься парком?Я же здесь постоюВ размалеванном, ярком,Самодельном раю.Александр КушнерПРОЛОГ
Иногда легче спуститься в ров с голодными львами, чем зайти во двор больницы.
Он, как обычно, без помех чуял сектор: давящий, тесный, метров пятьдесят в обе стороны — от левого крыла здания, где располагалось отделение нейрореанимации, до правого, административного. Кроме этого, стрельбище захватывало еще двор с разноцветными скамейками, урнами и неопрятными, буйно цветущими кустами. На крайней скамейке он и устроился.
Тополиный пух сбивался у ступенек в лохматые сугробы.
Впрочем, чувство сектора сегодня не имело значения. Он точно знал: кто и где. Последний фактор — когда — он выбрал сам. После первой неудачной попытки это было несложно. «Сделаешь — гуляй, — сказал Петр Леонидович, трудно двигая непослушным ртом. — Месяц отпуска получишь.
А может, и все полтора».
Во многом знании — многие печали. Очень верно подмечено. Знать место, знать время, знать имя…
Пиво, газету или книжку он брать не стал. Обойдемся без прикрытий. Все равно никто не обратит внимания. Врачи, больные, шоферы «скорой», посетители с апельсинами и домашним бульоном… Никому нет дела до хорошо одетого молодого человека, который сидит на скамейке, зажмурив левый глаз.
Тут у многих если не глаз зажмурен, так щека обвисла. А если и обратят… Какая разница? Месяц отпуска, значит.
Приводить в порядок нервы, снимать стресс коньяком; окунуться в заботы о жене, которой до срока осталось меньше месяца. Потом у них родится ребенок, сын или дочь, начнутся бессонные ночи, жгучие угли покроются горячим пеплом, пепел станет остывшей золой, дунет ветер, все пройдет, забудется, канет в небытие…
Между «сейчас» и «потом» — ров с голодными львами.
Правда,
