О'Коннор Фрэнк - Гости Нации
Фрэнк О'Коннор
Гости нации
Перевод А. Щербакова
1
Когда темнело, тот из англичан, что высокий, Гыкер, вытягивал ноги из
теплой золы и говорил: "Ну, приятели, как насчет этого?" Рыцарь или я
отвечали: "В порядке, приятель" (потому что уже подцепили кой-что из их
интересных словечек). И тогда тот из англичан, что низенький, Хрипкинс,
зажигал лампу и доставал карты.
Иногда являлся Джеримайя Донован, следил за игрой, глядел Хрипкинсу
через плечо, забывался и, видя, что тот, как всегда, играет скверно, орал
на него, будто тот один из наших: "Вот тиип, надо было с тройки идтии!"
Вообще-то Джеримайя был не сварливый, сговорчивый типчик, как тот из
англичан, что высокий, Гыкер. Выдвинулся он только потому, что бумаги
красивым почерком писал, хотя и те не быстро. В суконной шляпе ходил,
гетры носил высокие на брюки и вечно руки в карманах держал. Когда с ним
заговаривали, заливался краской, дрожал с головы до пят и обратно и
уставлялся на свои фермерские ножищи. Рыцаря и меня все время его
протяжный выговор в смех вгонял, мы-то городские.
А я все никак не мог понять, чего это Рыцаря и меня приставили их
стеречь, я же убежден был: ткни эту пару в грядку где угодно, отсюда до
Клэрголуэя, - они всюду корень пустят не хуже любого родного бурьяна. За
мой малый опыт ни разу не видал я людей, чтоб так с ходу прижились бы к
этому селу.
Нам передали их из второго батальона, когда англичане рьяно взялись их
там искать; Рыцарь и я, поскольку юнцы, натурально подошли к службе как
положено, но Хрипкинс мигом выставил нас дураками, показав, что уяснил это
село получше нашего.
- Так это тебя, ханыга, Бонапартом кличут! - заявил он мне. - Мери
Бриджид О'Коннел велела тебя спросить, что с той парой носков ее братца,
которую ты увел.
Слово за слово, выяснилось, что, оказывается, во втором батальоне
вечериночки устраивают, кой-какие окрестные девчонки туда бегают, и не
допустить к этому делу двух таких приличных ребят, хоть и англичан,
наши-де никак не могли! Хрипкинс выучился плясать "Стены Лимерика", "Осаду
Энниса" и "Волны вкруг Тори", а наших ничему научить не мог, хотя и
любезно предлагал: они-де на принцип не танцуют заграничных танцев.
Натурально, Гыкер и Хрипкинс мигом заполучили у нас все поблажки, что
имели во втором батальоне, а через пару дней мы вообще перестали делать
вид, что глаз с них не спускаем. Недалеко б они ушли: выговор у них -
деревянный, брюки, обувка - штатские, а шинели-то да френчи - хаки; но
дело не в этом, лично я убежден - у них и мысли не было бежать, их здесь
вполне устраивало.
Позабавились мы, глядя, как Гыкер приручил старуху в доме, где мы
стояли. Брюзга была великая, даже мы ее раздражали, но прежде чем ей
выдался шанс дать почуять свой язычок нашим, с позволения сказать, гостям,
Гыкер сделал из нее подругу по гроб жизни! Она как раз дрова рубила, и
Гыкер, десяти минут в доме не побывши, Эыскочил к ней, улыбочку чудную
выдал и говорит:
"Мадам, позвольте. Позвольте мне". И топорик у ней взял.
Она от удивления речи лишилась, а он с тех пор все за ней по пятам. То
с ведром, то с корзиной, то с мешком торфа. Рыцарь верно сказал: пока она
семь раз меряет, он уже режет, и кипяток там или прочая нужная мелочь у
Гыкера для нее всегда готовы. А сам верзила тот еще )[(я пять футов
десять, а глядел на него снизу), но редкостно скупой на слова. Мы вмиг
привыкли, что он всюду .бродит молча, как привидение. Слушаем, бывало, как
(Хрипкинс за целый взвод толкует, и даже удивляемся, когда
