О'Киф Клодия - Озеро Последнего Желания
Клодия О'Киф
Озеро последнего желания
Ночью Вилона, очнувшись от реальной жизни, снова оказалась у того же
озера, что и в прошлый раз. И хотя берег был жестким, колюче-холодным,
сырым, под стать окружающей тьме, она лежала на мягком мху, укрытом
бледной россыпью лепестков магнолии, лежала, преклонив голову на
малахитово-зеленую подушку из чего-то, напоминающего нежную замшу.
Одинокий лепесток, слетевший сверху с почти невидимых ветвей, скользнул по
ее шее и, беззвучно упав, смешался с другими. Она села.
Напряженная. Застывшая в ожидании.
Поднялась. Взглянула на недвижную озерную гладь, темную, отливающую
перламутром, как черная жемчужина, на замерзшие отражения тростников и
камышей. На мгновение задумалась - а какова же она сама? Но стоит ли
спускаться к воде, стоит ли глядеться в нее? Нет. Как и прошлой ночью,
Вилона почему-то ощутила, что бояться нечего. Она будет прекрасна. Много,
много прекраснее, чем в реальной жизни.
Волосы - длинные, прямые, разметавшиеся, цвета красного золота. Лицо -
тонкое и удлиненное, скулы - высокие и крутые, словно выточенные
величайшим из скрипичных мастеров. Линии, смягченные прозрачными тенями.
Кожа, точно шерсть сиамской кошки, бледная, на щеках - лишь чуть-чуть
темнее. Тонкое, хрупкое тело.
Одежды из великолепной ткани, алебастрово-розовой, вырезанной
наползающими друг на друга лепестками. Тяжелые, но не для нее. Она -
сильная. Прижимает к груди книгу, в которой каждое стихотворение, каждая
история написаны далеко отсюда, уже не детской, но еще не женской рукой.
Ее рукой.
Недолгое ожидание - и вот уже с безоблачного неба опускается черный
лебедь, описывает последние круги над водой. Огромный лебедь, широкие
крылья, глаза и лапы - серебристо-черные, как озерная вода. Оперение столь
темно, что почти неотличимо от ночного неба. Он слетает к камышам и
опускается с легким всплеском. Широкая грудь, прикоснувшись к воде,
оставляет рябь, изящную, как резьба на старинном женском зеркальце.
Лебедь плавал по озеру туда-сюда, поглядывал на нее со спокойным
любопытством. То же самое было и вчера, как она потом обнаружила - целый
час, но смотрел он издали, от смущения, из опасения ли, непонятно. А
потом, еще до первых проблесков зари, взмыл в небо и унесся к горизонту.
Сегодня, однако, терпение ее лопнуло. Уставшая сидеть и наблюдать, она
встала и тихонько подошла к воде. Лебедь заметил - и замер посреди озера.
Непонятно. Ведь каждое мгновение здесь, каждая мелочь подчинялись ее
воле. Все - как пожелает, все - предсказуемое, умиротворяющее, в точности,
как она придумала. Почему же не подплывает лебедь?
И, не жалея легких серых туфелек, о которых в действительности и
мечтать бы не посмела, она ступила в воду - и побрела к лебедю. Новое
удивление - он стал стремительно двигаться навстречу.
Вилона, пятясь, вышла из озера - обратно на землю, почти что к самой
магнолии.
Лебедь, скользя, доплыл до берега, одним махом крыльев вспорхнул к
тростникам - и в следующий миг лебедем уже не был. Так она и думала, так и
должно было случиться - юноша. Годом-двумя постарше ее, стройный,
широкоплечий, с высокой, царственной шеей, угольно-черные волосы колышутся
на ветру подобно лебединым перьям.
Он шел, склонив голову, следя взором, как вода переходит в песок, а
песок - в изумрудный мох, и смущение, граничащее со стыдом, она мшистую
прогалину - возможно, теперь он подойдет поближе?
Он покачал головой. "Ты же не хочешь..."
Слова, которых юноша не произнес, слова, которые она не ус
