О'Генри - Трилистник И Пальма
О.Генри
Трилистник и пальма
Однажды в душный безветренный вечер, когда казалось, что
Коралио еще ближе придвинулся к раскаленным решеткам ада,
пять человек собрались у дверей фотографического заведения
Кьоу и Клэнси. Так во всех экзотических, дьявольски жарких
местах на земле белые люди сходятся вместе по окончании
работ, чтобы, браня и порицая чужое, тем самым закрепить за
собою права на великое наследие предков.
Джонни Этвуд лежал на траве, голый, как караиб в жаркое
время года, и еле слышно лепетал о холодной воде, которую в
таком изобилии дают осененные магнолиями колодцы его родного
Дэйлсбурга. Доктору Грэггу, из уважения к его бороде, а
также из желания подкупить его, чтобы он не начал делиться
своими медицинскими воспоминаниями, был предоставлен гамак,
протянутый между дверным косяком и тыквенным деревом. Кьоу
вынес на улицу столик с принадлежностями для фотографической
ретуши. Он единственный из всех пятерых занимался делом.
Горный инженер Бланшар, француз, в белом прохладном
полотняном костюме, сидел, словно не замечая жары, и следил
сквозь спокойные стекла очков за дымом своей папиросы.
Клэнси сидел на ступеньке и курил короткую трубку. Ему
хотелось болтать. Остальные так размякли от жары, что
являлись идеальными слушателями: ни возражать, ни уйти они
не могли.
Клэнси был американцем с ирландским темпераментом и
вкусами космополита. Многими профессиями он занимался, но
каждой - только короткое время. У него была натура бродяги.
Цинкография была лишь небольшим эпизодом его скитальческой
жизни. Иногда он соглашался передать своими словами
какое-нибудь событие, отметившее его вылазки в мир
экзотический и неофициальный. Сегодня, судя по некоторым
симптомам, он был склонен кое-что разгласить.
- Элегантная погодка для боя! - начал он. - Это мне
напоминает то время, когда я пытался освободить одно
государство от убийственного гнета тиранов. Трудная работа:
спины не разогнуть, на ладонях мозоли.
- Я и не знал, что вы отдавали свой меч угнетенным
народам, - промямлил Этвуд, лежа на траве.
- Да! - сказал Клэнси. - Но мой меч перековали на
орало.
- Что же это за страна, которую вы осчастливили своим
покровительством? - спросил Бланшар немного свысока.
- Где Камчатка? - отозвался Клэнси без всякой видимой
связи с вопросом.
- Где-то в Сибири... у полюса, - неуверенно вымолвил
кто-то.
Клэнси удовлетворенно кивнул головой.
- Я так и думал.. Камчатка - это где холодно! Я всегда
путаю эти два названия. Гватемала-это где жарко. Я был в
Гватемале. На карте вы найдете это место в районе, который
называется тропиками. По милости провидения страна лежит на
морском берегу, так что составитель географических карт
может печатать названия городов прямо в морской воде.
Названия длинные, не меньше дюйма, если даже напечатать их
мелкими буквами, составлены из разных испанских диалектов и,
сколько я понимаю, по той же системе, от которой взорвался
"Мэйн" (1). Да, вот в эту страну я и помчался, чтобы в
смертном бою поразить ее деспотов, стреляя в них из
одноствольной кирки, да еще незаряженной. Не понимаете,
конечно? Да, тут кое-что нужно разъяснить.
Это было в Новом Орлеане, утром, в начале июня. Стою я
на пристани, смотрю на корабли. Прямо против меня, внизу,
вижу, небольшой пароход готов тронуться в путь. Из труб его
идет дым, и босяки нагружают его какими-то ящиками. Ящики
большие - фута два ширины, фута четыре длины - и как будто
довольно тяжелые. Они штабелями лежали на пристани.
От не
