О'Генри - Формальная Ошибка
О. Генри
Формальная ошибка
Я всегда недолюбливал вендетты. По-моему, этот продукт
нашей страны переоценивают еще более чем грейпфрут, коктейль
и медовый месяц. Однако, с вашего разрешения, я хотел бы
рассказать об одной вендетте на индейской территории,
вендетте, в которой я играл роль репортера, адъютанта и
несоучастника.
Я гостил на ранчо Сэма Дорки и развлекался вовсю - падал
с ненаманикюренных лошадей и грозил кулаком волкам, когда
они были за две мили Сэм, закаленный субъект лет двадцати
пяти, пользовался репутацией человека, не боящегося
возвращаться домой после наступления темноты, хотя он
проделывал это часто с большой неохотой.
Неподалеку, в Крик-Нейшн, проживало семейство Тэтемов.
Мне сообщили, что Дорки и Тэтемы вендеттируют много лет. По
нескольку человек с каждой стороны уже ткнулось носом в
траву, и ожидалось, что число Навуходоносоров этим не
ограничится. Подрастало молодое поколение, и трава росла
вместе с ним. Но, насколько я понял, война велась честно и
никто не залегал в кукурузном поле, целясь в скрещение
подтяжек на спине врага, - отчасти, возможно, потому, что не
было кукурузных полей и никто не носил более одной подтяжки,
также не причинялось вреда детям и женщинам враждебного
рода. В те дни, как, впрочем, и теперь, их женщинам не
грозила опасность.
У Сэма Дорки была девушка (если бы я собирался продать
этот рассказ в беллетристический журнал, я написал бы:
"Мистер Дорки имел счастье быть помолвленным"). Ее звали
Элла Бэйнс. Казалось они питали друг к другу безграничную
любовь и доверие; впрочем, это впечатление производят любые
помолвленные, даже такие, между которыми нет ни любви, ни
доверия. Мисс Бэйнс была недурна, особенно ее красили
густые каштановые волосы Сэм представил ей меня, но это
никак не отразилось на ее расположении к нему, из чего я
заключил, что они поистине созданы друг для друга.
Мисс Бэйнс жила в Кингфишере, в двадцати милях от ранчо.
Сэм жил в седле между Кингфишером и ранчо.
Однажды в Кингфишере появился бойкий молодой человек,
невысокого роста, с правильными чертами лица и гладкой
кожей. Он настойчиво наводил справки о городских делах и
поименно о горожанах. Он говорил, что приехал из Маскоги,
и, судя по его желтым ботинкам и вязаному галстуку, это было
правдой. Я познакомился с ним, когда приехал за почтой. Он
назвался Беверли Трэйверзом, что прозвучало как-то
неубедительно.
На ранчо в то время была горячая пора, и Сэм не мог часто
ездить в город. Мне, бесполезному гостю, ничего не
смыслившему в хозяйстве, выпала обязанность снабжать ранчо
всякими мелочами, как-то: открытками, мешками муки,
дрожжами, табаком и письмами от Эллы.
И вот раз, будучи послан за полугроссом пачек курительной
бумаги и двумя фургонными шинами, я увидел пролетку с
желтыми колесами, а в ней вышепоименованного Беверли
Трэйверза, нагло катающего Эллу Бэйнс по городу со всем
шиком, какой допускала черная липкая грязь улиц. Я знал,
что сообщение об этом факте не прольется целительным
бальзамом в душу Сэма, и по возвращении, отчитываясь в
городских новостях, воздержался от упоминания о нем. Но на
следующий день на ранчо прискакал долговязый экс-ковбой по
имени Симмонс, старинный приятель Сэма, владелец фуражного
склада в Кингфишере. Прежде чем заговорить, он свернул и
выкурил немало папирос. Когда же он, наконец, раскрыл рот,
слова его были таковы:
- Имей в виду, Сэм, что в Кингфишере в последние две
недели портил пейзаж один болван, обзывавший себя Выверни
