О`Рейли Виктор - Забавы Палача
Виктор О`Рейли
Забавы Палача
"С древних пор самураи в большинстве своем были людьми неординарными,
волевыми и мужественными".
Юкио Мисима "Хагакурэ"
"Затяни в ад или ран, не все ли равно? Загляни в неведомое - хотя бы ради
новизны ощущении!"
Шарль Бодлер
ПРОЛОГ
ОСТРОВ ФИЦЦУЭЙН К ЗАПАДУ ОТ ПОБЕРЕЖЬЯ ИРЛАНДИИ (1981)
Когда Руди сказали, что его повесят, он побледнел и едва устоял на ногах.
Потом он снова обрел самообладание, и остальные поняли, что он примирился
с неизбежностью конца. У него не было выбора. Или он согласится с приговором и
сделает то, что от него требуется, или умрет более мучительной смертью -
причем в последнем случае погибнут и Врени, и другие члены его семьи. Либо
одна жизнь, либо несколько, а его все равно ничто не спасет. Он вынужден был
принять единственно возможное решение. Ему пообещали, что казнь будет скорой и
безболезненной.
Все равно он уже достиг предела, за которым не мог больше этого выносить:
все, что они делали или собирались сделать - пускай для этого были сколь
угодно веские причины, - вдруг стало казаться ему отвратительным. У него
кончились душевные силы. Его тело бунтовало, он чувствовал себя больным и
сломленным. В мозгу его то и дело всплывали жуткие картины и воспоминания, а
надежда и вера были мертвы. При вступлении его предупреждали, что обратной
дороги не будет.
Он думал о бегстве, о том, чтобы обратиться к властям или оказать хоть
какое-нибудь сопротивление, но он знал - знал с абсолютной определенностью, -
что их слова не расходятся с делом и все угрозы будут выполнены. Он должен
пожертвовать жизнью, иначе умрут и Врени, и Марта, и Андреас.
По многим причинам смерть представлялась ему желанной. Его мучило чувство
вины, а выхода не было. Он знал, что ему нет прощения за то, что он сотворил;
он и сам не смог бы себя простить.
Приготовления совершались другими. Ему просто говорили, куда идти и что
делать. Когда он пришел к старому дубу, веревка уже висела на суку. Она была
тонкая, голубая - такими веревками у Дракера пользовались очень часто и в
самых разных целях. Трудно было поверить, что такая обычная вещь оборвет его
жизнь. Ему сказали, что все просчитано и его смерть будет мгновенной.
Четверо остальных стояли вокруг, наблюдали и ждали, но не делали ни
малейшей попытки ему помочь. Он должен был действовать сам.
Он залез на дерево не без труда, так как кора была влажной и скользкой
после недавнего дождя. Встал на ветку и надел на шею петлю. Поскользнулся и
чуть не упал, схватившись за веревку, чтобы восстановить равновесие. Руки у
него дрожали, были холодными и липкими.
Он видел под собой двоих зрителей. Его захлестнула волна ужаса и отчаяния,
страстно захотелось увидеть чье-нибудь дружеское лицо. Через несколько секунд
он будет мертв. Вряд ли об этом кто-нибудь пожалеет. Никто даже не узнает
настоящих причин. Бернский руководитель организовал его казнь так надежно,
словно сам был здесь, а не в полутора тысячах километров от этого тоскливого,
насквозь промокшего леса.
Вдруг Руди подумал об отце и о той поре, когда все они жили одной семьей и
были счастливы. Он увидел перед собой отца - тот улыбался, как прежде. Руди
шагнул с ветки в пустоту.
Нескольких секунд оказалось мало. Инструкции бернского руководителя были
ясными: смерть не должна быть легкой. Руди умирал довольно долго.
Наблюдатели - устрашенные, взволнованные и вдохновленные - ждали, покуда
судороги, дерганье и хрипы не прекратились, а потом ушли.
По сравнению с тем, что им пред
