Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

О'Генри - Сон В Летнюю Сушь


О. Генри
Сон в летнюю сушь
Спят рыцари, ржавеют их мечи,
Лишь редко-редко кто из них
проснется
И людям из могилы постучит.
Дорогой читатель! Было лето. Солнце жгло огромный город
с немилосердной жестокостью. Солнцу трудно в одно и то же
время быть жестоким и проявлять милосердие. Термометр
показывал... нет, к черту термометр! - кому интересны
сухие цифры? Было так жарко, что...
В кафе на крышах суетилось столько добавочных официантов,
что можно было надеяться быстро получить стакан джина с
содовой... после того как будут обслужены все остальные. В
больницах были приготовлены добавочные койки для уличных
зевак. Потому что когда лохматые собачки высовывают язык и
говорят своим блохам: "Гав, гав", а нервные старухи в
черных бомбазиновых платьях визжат: "Собака взбесилась!", и
полисмены начинают стрелять, - тогда без пострадавших не
обходится. Житель Помптона (штат Нью-Джерси), который
всегда ходит в пальто, сидел в отеле на Бродвее, попивая
горячий виски и нежась в немеркнущих лучах ацетиленовой
лампы. Филантропы осаждали законодателей просьбами обязать
домовладельцев строить более поместительные пожарные
лестницы, чтобы люди могли умирать на них от солнечного
удара не по одному или по два, а сразу целыми семьями.
Такое множество знакомых рассказывали, сколько раз в день
они принимают ванну, что оставалось только недоумевать, как
же они будут жить дальше, когда хозяин квартиры возвратится
в город и поблагодарит их за то, - что они так хорошо о ней
заботились. Тот молодой человек, что громко требовал в
ресторане холодного мяса и пива, уверяя, что в такую погоду
о жареных цыплятах и бургонском даже думать противно,
краснел, встречаясь с вами взглядом: ведь вы всю зиму
слышали, как он тихим голосом заказывал эти же самые, более
чем скромные, яства. Супы стали жиже, актеры и бумажники -
худее, а блузки и дружеские намеки на бейсбольной площадке -
совсем прозрачными. Да, было лето.
На углу Тридцать четвертой улицы стаял человек и ждал
трамвая - человек лет сорока, седой, румяный, нервный, весь
словно натянутый, в дешевом костюме и с загнанным выражением
усталых глаз. Он вытер платком лоб и громко засмеялся,
когда проходивший мимо толстяк в туристском костюме
остановился и заговорил с ним.
- Нет, любезнейший! - крикнул он сердито и вызывающе. -
Никаких этих ваших болот с москитами и небоскребов без
лифта, которые вы называете горами, я не признаю. Я умею
спасаться от жары. Нью-Йорк, сэр, - вот лучший летний
курорт во всей стране. Не ходите по солнцу, питайтесь с
разбором да держитесь поближе к вентиляторам. Что такое все
ваши горы, и Адирондакские и Кэтскилские? В одном
Манхэттене больше комфорта, чем во всех других городах
Америки, вместе взятых. Нет, любезнейший! Карабкаться на
какие-то утесы, вскакивать в четыре часа утра, оттого что на
тебя напала целая туча мошкары, питаться консервами, которые
нужно везти из города, - нет, спасибо! В маленьком пансионе
под вывеской Нью- Йорк и летом находится место для
нескольких избранных постояльцев; комфорт и удобства
семейного дома - вот это для меня.
- Вам нужно отдохнуть, - сказал толстяк, внимательно к
нему присматриваясь. - Вы уже сколько лет не выезжали из
города. Поехали бы со мной недели на две. Форель в
Биверкилле так и бросается на все, что хоть отдаленно
напоминает муху. Хардинг пишет, что на прошлой неделе
поймал одну в три фунта весом.
- Ерунда! - воскликнул патриот столицы. - Если вам по
душе проваливаться в трясину в резино





Содержание раздела