О'Генри - Последний Трубадур
О`Генри
Последний трубадур
Перевод Зин. Львовского
Сэм Голлоуэй с неумолимым видом седлал своего коня. После трехмесячного
пребывания, он уезжал из ранчо Алтито. Нельзя требовать, чтобы гость дольше
этого срока мог выносить сухари с желтыми пятнами, сделанные на поташе, и
пшеничный кофе. Ник Наполеон, толстый негр-повар, никогда не умел печь
хорошие сухари. Еще в то время, как Ник служил поваром на ранчо Виллоу, Сэм
вынужден был бежать оттуда уже через шесть недель его стряпни. Лицо Сэма
выражало грусть, усиленную сожалением и слегка смягченную снисходительностью
великого человека, который не может быть понят.
Итак, он крепко и с неумолимым видом подтянул и застегнул свою
подпругу, свернул кольцом веревку, повесил ее на луку седла, подвязал сзади
свою куртку и одеяла и повесил хлыст на кисть правой руки. Весь дом Мерридью
(хозяева ранчо Алтито) - мужчины, женщины, дети, а также слуги, служащие,
гости, собаки и все случайные посетители дома собрались на "галерее" ранчо
проводить гостя, и лица их были настроены меланхолично и печально.
Так бывало всегда. Если приезд Сэма Голлоуэя в какое-нибудь ранчо,
лагерь или же хижину между реками Фрио и Браво возбуждал радость, то от'езд
его неминуемо вызывал печаль и страдания. И вот, при полном молчании,
которое нарушалось только собакой, усердно с помощью задней ноги ловившей
блоху, Сэм нежно и заботливо привязал поперек седла, поверх своей верхней
одежды, гитару. Гитара была в зеленом парусиновом мешке.
Если Вы поймете значение этого, то и поймете заодно, что представляет
собой Сэм.
Сэм Голлоуэй был последним трубадуром. Вы, разумеется, слышали про
трубадуров. В энциклопедии определенно указывается, что особого размаха
трубадуры достигли между одиннадцатым и тринадцатым столетиями. Чем они
собственно размахивали-неясно, но во всяком случае вы можете быть уверены,
что не мечом! Возможно, что. смычком или вилкой с макаронами или дамским
шарфом. Но так или иначе, Сэм Голлоуэй был одним из трубадуров.
Сэм с видом мученика сел на своего коня. Но выражение его лица казалось
смеющимся по сравнению с выражением морды пони. Ведь всякая лошадь прекрасно
знает своего господина, и весьма возможно, что кобылы на пастбище или у
стойл весьма часто насмехались над конем Сама за то, что на нем ездит
какой-то гитарист, а не разудалый и задорный ковбой. Ни единый человек на
свете не является героем для своей верховой лошади! Тем более трубадур! Ведь
даже под'емнику универсального магазина не вменяется в вину, если он
опрокинет трубадура!
О, я знаю, что я-трубадур, и вы-тоже! Ах, те сказочки, которые вы
заучивали, карточные фокусы, которые вы запоминали, маленькая пьеска для
рояли-как она называется? - ти-тум, ти-тум-ти-тум! - маленькие упражнения
в ловкости, которые вй показывали, когда отправлялись навещать вашу богатую
тетку Джэн...
Вам надо знать, что "omnes personae in tres partes divisae sunt" а
именно: бароны, трубадуры и труженики. Бароны не имеют склонности читать
подобные пустяки. А у тружеников нет времени читать их. Итак, я знаю, что вы
должны быть трубадуром, и что вы понимаете Сэма Голлоуэя. Поем ли мы, или же
играем, танцуем, пишем, читаем ли лекции, или же рисуем,-мы всегда и только
трубадуры... Так пусть же каждый из нас похуже исполнит то, на что он
способен.
Конь с лицом Данте Алигьери, направляемый нажимом ноги Сэма, понес
этого бродячего менестреля шестнадцать миль к юго-востоку.
Природа в этот день была в самом благодушном настроении. Бесконе
