Ньютон Майкл - Глаза В Спальне
Майкл НЬЮТОН
ГЛАЗА В СПАЛЬНЕ
В "Галерее Экстаза" его знали. То есть узнавали его лицо, залысины,
деловой костюм (неизменно серый или черный), плащ, который он надевал или
носил с собой каждый день, независимо от погоды. Никто не знал его имени,
но это не имело значения. Деньги у него были, а сцен он не устраивал.
Майло Гримдайк был завсегдатаем. Он был предсказуем, приходил в начале
седьмого каждую пятницу, брал два жетона по пять долларов, отводя взгляд от
лица кассира, и быстро проходил к кабинкам сзади.
Кабинки прятались за потертой шторой, подальше от глаз посетителей
заведения. Они представляли собой всего лишь простые ящики из некрашеной
фанеры с одним складным стулом внутри. Одну стенку в каждой из них заменяла
тяжелая металлическая заслонка, за которой скрывалось толстое стекло, а за
ним - еще одна комната. Стоило опустить жетон в щель, как заслонка
поднималась, открывая взору женщину, сидевшую у противоположной от стекла
стены По сигналу она начинала раздеваться и выступала перед аудиторией из
одного человека, пока не заканчивалось время и заслонка не опускалась.
Пять долларов за пять минут. Это было совсем недорого.
Никакие контакты, никакое общение с женщиной не разрешались, но
Гримдайк часто обнаруживал на стекле отпечатки ладоней, следы губ и языков
Теоретически посетителям запрещалось обнаруживать себя, но Майло находил,
что атмосфера этого замкнутого пространства нередко была пропитана запахом
пота и тем, что казалось ему пряным ароматом секса.
Насчет второго он, естественно, не был уверен, поскольку в свои
тридцать семь лет все еще оставался девственником.
Наугад выбрав третью кабинку, Гримдайк закрыл за собой хлипкую дверцу
и сел, предварительно проверив металлический стул. Он придвинулся поближе к
заслонке, убедив себя - это для удобства, чтобы дотянуться до отверстия для
монет, не вставая.
Майло сунул жетон в щель: заслонка поднялась. Он не узнал эту женщину,
хотя уже знал несколько постоянных танцовщиц. Она была смуглой и стройной,
неопределенного возраста и национальности, с иссиня-черными волосами,
касающимися плеч. На ней была фиолетовая футболка, обрезанная над пупком, и
трусики от бикини в тон.
Какое-то мгновение Гримдайк изучал ее лицо, не забывая о
быстротечности времени, испытывая холодок в паху. Его взгляд задержался на
ее безукоризненной оливковой коже, миндалевидных глазах, в которых было
что-то отдаленно восточное, влажных и темных, неподкрашенных полных губах.
Сидя почти на таком же, как у Майло, стуле, она начала без раскачки,
проведя длинными пальцами по грудям. Ее соски проступили под тканью, и она
поддернула кромку одежды, дразня Гримдайка промельком нежной, округлой
плоти. Глаза ее были закрыты, губы - слегка раздвинуты, открывая кончик
языка между безукоризненными зубами.
Выступление ее было менее механическим - более искренним, - чем у
многих других, и Майло почувствовал, что реагирует на нее. Щеки вдруг
вспыхнули, и он ощутил испарину на лице, пот под мышками.
Теперь женщина по-кошачьи потянулась и стащила футболку через голову.
Одна ее рука вернулась к небольшим грудям, а другая скользнула в трусики и
сжалась в промежности в кулак. Взгляд Майло перебегал с одной руки на
другую, не зная, что предпочесть.
Наконец она решила за него: она поднялась, повернувшись спиной к окну,
и скатила трусики с округлых смуглых ягодиц. Майло сидел как завороженный,
наблюдая, как она стягивает их через бедра, спускает ниже колен, поднимает
одну, другую ногу и дел
