Ньюман Ким - Мертвяки-Американы В Московском Морге
Ким НЬЮМАН
МЕРТВЯКИ-АМЕРИКАНЫ В МОСКОВСКОМ МОРГЕ
Евгений Чирков отстал от части на железнодорожной станции Бородино.
Когда поезд замедлил ход, он спрыгнул из своего вагона на платформу,
получив приказ по любой цене купить шоколад и сигареты. Но что-то
случилось, и древний паровоз так и не остановился. Евгений споткнулся о
винтовку, упал и не дотянулся до протянутых рук своих товарищей. Остальные
солдаты, высовываясь из окон, смеялись и махали ему руками. Струя пара из
паровоза, ехавшего в противоположном направлении, напугала Евгения, он
отпрянул, опять зацепился ногой за винтовку и упал. Сержанта Трауберга
пируэты Чиркова очень рассмешили, и он даже забыл, что сунул в руку
рядового тысячу рублей. Чирков вскочил и побежал за набирающим скорость
составом. Выскочил из-под навеса под падающий с неба снег на несколько
секунд позже последнего вагона. Взглянув вниз, на рельсы, увидел человека в
военной форме со связанными руками и ногами. Голова лежала по одну сторону
сверкающего рельса, тело - по другую. Этот метод приобретал все большую
популярность. Подальше от станций на рельсы укладывали сразу по двадцать, а
то и по тридцать американов. Лишившись голов, они никому не могли причинить
вреда.
С обожженными паром ногами, с лицом и руками, покусанными морозом, он
брел по вокзалу. Стены обложили мешками с песком. Семьи сидели тесными
группками, словно первопроходцы Дикого Запада в ожидании нападения
индейцев, приберегающие последние пули для женщин и детей. Чирков мысленно
сплюнул. Америка вторглась в его сознание, как и предупреждали политруки.
Одни беженцы уходили из Москвы, другие, наоборот, тянулись в столицу.
Каждый действовал на свой страх и риск. На огромный плакат с изображением
нового Генерального секретаря кто-то плеснул чем-то черным. Бурое пятно
запекшейся крови на стене указывало, что тут кого-то расстреляли.
Американов хватало и в Бородино. Расположенное в семидесяти милях от
Москвы, местечко это было музеем сопротивления нашествиям. Таблички,
памятники, картины славили победы 1812 и 1944 годов. Тут же висел список
местных чиновников, расстрелянных за участие в последней контрреволюции. В
воздухе пахло гарью: при подавлении заговора пострадали не только люди, но
и дома. И сейчас неподалеку что-то горело. Офицер приказал ему встать в
очередь и ждать. Из Москвы прибывало гораздо больше поездов, чем уходило
туда. Сие трактовалось однозначно: в столице практически никого не
осталось.
Чирков решил покинуть вокзал. У дверей от снега расчистили небольшую
площадку. Сугробы сверкали в двенадцати ярдах от ступеней. Солнечный свет
слепил глаза. На Украине он к такому холоду не привык. Трое солдат с
раскосыми глазами, заброшенные за тысячи миль от дома, предложили ему
сигарету и попытались поговорить с ним по-русски. Он понял, что родом они
из Амги. Где-то там была гора, с вершины которой просматривалась Япония. Он
спросил, знают ли они, где найти какого-нибудь начальника. Они что-то
зачирикали на незнакомом Евгению языке, но тут он увидел первого американа.
Тот появился меж сугробов и захромал к ближайшему КПП. Мертвяк выглядел
так, словно действительно жил в Америке. Босой, в обтрепанных джинсах,
рубашке с ярким попугаем на груди. На шее на тонкой веревке болтались
солнцезащитные очки. Чирков указал часовым на американа. И как зачарованный
уставился на шагающего мертвяка. На каждом шагу в амеракане что-то
потрескивало. На коже тут и там виднелись ледяные наросты. Шел он медленно,
уставивши
