Нормингтон Грегори - Корабль Дураков
Грегори Норминтон — Корабль дураков
"Корабль дураков", дебютный роман 25-летнего писателя и актера Грегори Норминтона — лучший пастиш на средневековую тему после "Имени Розы" и "Баудолино" Умберто Эко. Вдохновясь знаменитым полотном Иеронима Босха, Норминтон создал искуснейшую постмодернистскую мозаику — оживил всех героев картины и снабдил каждого из них своей историей-стилизацией.
Искусное подражание разнообразным высоким и низким штилям (рыцарский роман, поэзия вагантов, куртуазная литература и даже барочная грубость Гриммельсгаузена) сочетается у Норминтона с живой и весьма ироничной интонацией. Это один из немногих примеров, свидетельствующих о великолепном знании автором своего предмета, не затененного мертвым наукообразием.
оказался вторым после Бога спасителем помянутого ковчега, ибо он предотвратил кораблекрушение: он с помощью ног приводил ковчег в движение и поворачивал его в любую сторону, так что его ноги служили ковчегу как бы рулем... Ну как, вы все поняли?
В таком случае хлопните винца, только не разбавляйте водой. Не верится вам, что ли? «Ну и мне тоже не верится», — сказала кума.
Франсуа Рабле.
«Гаргантюа и Пантагрюэль»*
[Перевод с французского Н.М. Любимова.]
ОБЩИЙ ПРОЛОГ
Нагруженный под завязку, что твое блюдо, до краев полное вишни, корабль дураков застыл на лужайке моря. И хотя легкий бриз развевает флажок на мачте, море — зеленое и спокойное, точно сад.
Корабль — это скорее утлая лодчонка, и даже не лодка, а так, непонятного свойства посудина с еще живым деревом вместо мачты. В его пышной кроне засел чудной вахтенный (чудной, потому что сова; да и сама сова тоже чудная, потому что и с клювом, и со ртом).
И немало еще несуразиц на этом неправильном корабле: вместо руля — деревянный черпак, команды нет и в помине, а пассажиры явно не приспособлены к мореходному делу. Вот вся честная компания (в произвольном порядке): трое певцов-горлопанов, бесстыдник-купальщик, блюющий пропойца, храпящий пропойца, пьяная баба, обжора, монах, шут и монашка с лютней. Список предметов неодушевленных: фляги с вином или элем, стакан, плошка для подаяний, бочка спиртного, нож, жареная курица, дохлая рыба, ком теста и блюдо (как вы уже догадались) с вишней, каковая олицетворяет собой грех сладострастия, либо сладострастную тягу к греху — понятия часто равнозначные.
Компания, надо сказать, разношерстная. Давно ли они собрались вместе? Все указания на Время отсутствуют. Время, кажется, отсутствует тоже. Здесь всегда — полдень, если судить по свету.
Можно предположить, что тепло, но и Погоды тут нет.
Этот унылый застой, это настырное однообразие — как все нудно и скучно. Чем они развлекают себя, эти люди? Что они здесь делают?
Сидят, стоят и лежат, перегибаются через борт, тянутся приподнявшись на цыпочках, плещутся в море.
Да, это понятно. Но что они здесь делают?
Поют. Без складу и ладу. Певцы-горлопаны выводят застольную песню (что-то про жен, про оленей с рогами и про чучела мертвых зверюшек)* [Как подсказывает сам автор в любезно составленной им «Памятке для озадаченных переводчиков», здесь имеется в виду современная английская регбийная песня. Кстати, пользуясь случаем, хочу поблагодарить автора за помощь в работе: большинство примечаний переводчика в этой книге сделаны именно по разъяснениям самого автора. — Примеч. пер.], монах читает Часослов (от старых привычек избавиться трудно), а монашка поет Евхаристическую песнь. Ее голос, — кстати сказать, на удивление приятный, — теряется в какофонии, тонет в гнусавых руладах мона
