Норман Джон - Мир Гора 01 (Тарнсмен Гора)
Джон НОРМАН
ТАРНСМЕН ГОРА
1. ПРИГОРШНЯ ЗЕМЛИ
Меня зовут Тэрл Кэбот - так в пятнадцатом веке сократили прозвище
"Кэбото", хотя, насколько мне известно, никакого отношения к венецианскому
путешественнику, водрузившему в Новом Свете стяг Генриха VII, я не имею.
Это объясняется многими причинами, в числе которых - тот факт, что мои
предки были простыми бристольскими торговцами, бледнолицыми и
огненно-рыжими. И все же это совпадение - пусть только географическое -
осталось в родовой памяти как вызов сухости и рациональности жизни,
измеряемой количеством проданной одежды. И мне уже хочется думать, что был
уже в Бристоле один Кэбот, наблюдавший за, тем как его итальянский тезка
бросает якорь ранним утром 2 мая 1497 года в бристольской гавани.
Что касается моего имени, то, смею вас уверить, оно доставило мне
немало хлопот, особенно в детстве, послужив не менее важной причиной для
демонстрации физической силы, чем раньше волосы. Скажем так - это не самое
распространенное имя, по крайней мере, не в этом мире. Так назвал меня мой
отец, который исчез, когда я был еще младенцем. Я считал его умершим, пока
через двадцать лет после его исчезновения не получил странное послание от
него. Моя мать, о которой он осведомлялся, умерла, когда мне было шесть
лет - я как раз пошел в школу. Биографические данные всегда утомительны, и
я скажу лишь, что воспитывала меня тетушка, которая снабдила ребенка всем,
кроме материнской любви.
Довольно любопытно, что я поступил в Оксфорд, однако не стану
упоминать на этих страницах имя моего колледжа. Учился я вполне прилично,
не поражая успехами не себя, ни своих наставников. Как и большинство
молодых людей, я счел себя вполне образованным, когда смог процитировать
одну-две фразы по-гречески и достаточно познакомился с основами философии
и экономики, чтобы понять, что я вряд ли вполне соответствую этому миру,
полному, согласно этим наукам, скрытыми связями. Тем не менее, я не
примирился с мыслью кончить жизнь среди полок тетушкиного магазина, в
пыльной атмосфере одежды и тканей.
Будучи начитанным и неглупым юношей, я предложил свои услуги
нескольким небольшим американским колледжам в качестве преподавателя
истории - английской истории, конечно. Правда я несколько завысил свою
ученую степень, а мои наставники были настолько добры, что в своих
рекомендациях не стали разуверять их в этом. Мне кажется, эта ситуация
(неофициально они дали мне понять это) развеселила моих учителей. Один из
колледжей, которым я предложил свои услуги, пожалуй самый неразборчивый из
них - это был небольшой мужской колледж в Нью-Хэмпшире - подписал
соглашение, и вскоре я получил свое первое, и, думаю, последнее место в
учебном мире.
Конечно, думал я, скоро все раскроется, но у меня будет работа по
крайней мере на год и средства для оплаты проезда в Америку. И это
удовлетворило бы меня, если бы не усложняющееся положение дел. Я стал
понимать, что зачислен в колледж был в основном потому, что считался
факультетской диковинкой. У меня не было публикаций, и, несомненно на мое
место было множество претендентов из американских университетов, намного
превосходящих меня в науках, но не обладающих прелестным британским
акцентом. Да, это повлечет немало приглашений на чай, коктейль или ужин.
Америка мне понравилась, но в первый семестр я был страшно занят,
продираясь через множество текстов, пытаясь удержать превосходство или, по
крайней мере, быть немного впереди остальных студентов по английской
истории.
