Мэрфи Уоррен & Сэпир Ричард - Черная Кровь
Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир
Черная кровь
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Сначала ей казалось, что она снова очутилась в нацистской Германии.
Черная звезда боли звенела в ее левой глазнице - там, куда бандит вот-
кнул шило. И теперь она больше ничего не видела левым глазом. Она вспом-
нила гестапо. Но это не гестаповцы: у тех были чистые ногти, они задава-
ли ясные вопросы, и вы знали, что если они получат от вас нужные им све-
дения, то боли больше не будет.
Гестаповцы хотели знать, где Герд, а она не знала, где Герд. И так им
и отвечала. А ее нынешние мучители твердят ей: "Шпарь по-мурикански".
Наверное, они имеют в виду "по-американски".
И пахнут они по-другому, эти мальчишки. У них особый запах. Она так и
сказала миссис Розенблум однажды утром в школе, где Управление полиции
Нью-Йорка проводило занятия с местными жителями. По утрам ходить по ули-
цам иногда бывает безопасно.
Полиция, которая старалась выкачать из находящегося на грани бан-
кротства города побольше денег, организовала для пожилых жителей курсы
на тему "Как вести себя при ограблении". Не надо сопротивляться, говори-
ли им. Отдайте кошелек. Лейтенант полиции показывал, как надо держать
кошелек, чтобы грабитель, не дай Бог, не подумал, будто вы не желаете с
ним расставаться.
- Я тоже чую их запах,- сказала тогда миссис Розенблум. Но тут же по-
советовала миссис Мюллер никому об этом не говорить.- Вам скажут, что
это расизм, а это плохо. В этой стране быть расистом запрещено.
Миссис Мюллер кивнула. Она не хотела быть расисткой - ведь это так
ужасно. Нацисты - те же расисты, а они были отвратительны. Она видела,
что они творили, и, как добрая христианка, не могла их одобрить. И ее
муж Герд тоже.
Им был нужен Герд. Но Герд мертв. Он мертв уже давно. Тут миссис Мюл-
лер снова почувствовала, как ее ударили ногой в грудь. Нацистов больше
нет. Это чернокожие.
Она хотела попросить черных ребят не бить ее больше ногами. Хотя бы в
грудь. Как там учили на курсах, организованных полицией? Она попыталась
вспомнить. Ее руки были связаны за спиной электрическим проводом. Нет, в
полиции не говорили, как себя вести, когда руки у вас связаны, а глаз
выколот шилом.
Полиция Нью-Йорка объясняла, как вести себя, когда вас грабят. Они не
проводили лекций для пожилых людей о том, как вести себя, когда вас уби-
вают. Может быть, если бы полицейским больше заплатили, они научили бы
стариков не только тому, как быть правильно ограбленными, но и как быть
убитыми. Эти мысли проносились в затуманенном болью мозгу миссис Мюллер,
в котором смешалось все: и нацистская Германия, и нынешняя ее убогая
квартирка.
Она хотела сказать хохочущим черным парням, чтобы они били ее куда-ни-
будь в другое место. Только не в грудь - это так больно. Будет ли расиз-
мом попросить чернокожих бить вас ногами не в грудь? Она не хотела быть
расисткой. Она видела, что совершили расисты.
Но евреи никогда ее не били. Когда они жили среди евреев, им никогда
не приходилось бояться за свою жизнь. А этот район был еврейским, когда
они с Гердом сюда переехали. Сами они были немцы и потому опасались неп-
риятностей из-за того, что совершили нацисты. Но никаких неприятностей
не возникало и с ирландцами, жившими в двух кварталах отсюда. И с поля-
ками. И с итальянцами - их квартал располагался по другую сторону от
Гранд-конкорс.
А потом был издан закон. И закон гласил, что нехорошо мешать людям се-
литься там, где они хотят.
Чернокожим людям. И всех следовало научить поступать правильно. Это -
Ам
