Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Музиль Роберт - Душевные Смуты Воспитанника Терлеса


Роберт Музиль
Душевные смуты воспитанника Терлеса
Перевод С. Апта
Как только мы что-нибудь выскажем, мы это удивительно
обесцениваем. Мы думаем, что погрузились в бездонную глубину, а
когда возвращаемся на поверхность, капля воды на бледных кончиках
наших пальцев уже не похожа на море, откуда она взялась. Мы мним,
что открыли замечательные сокровища, а, возвращаясь на дневной
свет, приносим с собой лишь подделки под драгоценные камни и
стекляшки, и все-таки сокровище по-прежнему мерцает во тьме.
Метерлинк
Маленькая станция на линии, ведущей в Россию.
Бесконечно прямо уходили в обе стороны четыре параллельные рельсовые
нитки между желтым гравием широкого полотна: возле каждой, как грязная тень,
темная полоса, выжженная отработанным паром.
За низким, выкрашенным масляной краской станционным зданием широкая
разъезженная улица поднималась к вокзалу наклонным въездом. Ее края терялись
в вытоптанной кругом земле, и распознать их можно было только по двум рядам
акаций, уныло стоявших с обеих сторон, с иссохшими, задушенными пылью и
копотью листьями.
То ли из-за этих унылых красок, то ли из-за бледного, бессильного,
утомленного дымкой света послеполуденного солнца в предметах и людях было
что-то безразличное, безжизненное, механическое, словно их выхватили из
сцены кукольного театра. Время от времени, через одинаковые промежутки,
начальник станции выходил из своего кабинета, глядя вдаль, одинаково
поворачивая голову, ждал из сторожек сигналов, которые все еще не возвещали
приближения скорого поезда, надолго застрявшего на границе; одинаковым
движением руки он доставал затем свои карманные часы, качал головой и
исчезал снова - как приходят и уходят фигурки, возникающие на старинных
башенных часах на исходе часа.
По широкой утрамбованной полосе между рельсами и зданием прохаживалась
оживленная компания молодых людей, шагая слева и справа от немолодой
супружеской четы, находившейся в центре их несколько громкой беседы. Но и
оживленность этой группы не была настоящей; шум веселого смеха умолкал,
казалось, уже через несколько шагов, словно падал наземь, наткнувшись на
упорное невидимое препятствие.
Госпожа надворная советница Терлес, дама лет сорока, прятала за густой
вуалью грустные, слегка покрасневшие от слез глаза. Надо было прощаться. И
ей было тяжело снова оставлять свое единственное дитя на такой долгий срок
среди чужих людей, без возможности самой оберегать своего любимца.
Ведь городок этот находился далеко от столицы, на востоке империи,
среди пустынных сухих полей.
Причина, заставлявшая госпожу Терлес мириться с пребыванием своего
мальчика на такой далекой, неприютной чужбине, состояла в том, что в этом
городе находился знаменитый интернат, который с прошлого века, когда он был
построен на земле одного богоугодного фонда, так и оставили на отшибе,
затем, вероятно, чтобы оградить подрастающую молодежь от пагубного влияния
большого города.
Ибо здесь сыновья лучших семей страны получали образование, чтобы,
покинув это заведение, поступить либо в высшую школу, либо на военную или
государственную службу, и во всех этих случаях, как и для вхождения в высший
свет, быть выпускником интерната в В. считалось особой рекомендацией.
Четыре года назад это заставило супругов Терлес уступить честолюбивому
напору их мальчика и добиться его приема в училище.
Решение это стоило позднее обильных слез. Ведь с той минуты, когда за
ним безвозвратно закрылись ворота училища, маленький Терлес страдал от
страш





Содержание раздела