Моруа Андрэ - Олимпио, Или Жизнь Виктора Гюго
Андре Моруа
Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго
Пер. с фр. - Н.Немчинова, М.Трескунов.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Почему Гюго? Мне нечего искать заступников. К Жорж Санд меня привели
Марсель Пруст и Ален, но я не помню такого времени, когда бы меня не
восхищал Виктор Гюго. Я еще не знал грамоты, но уже с волнением слушал,
как мать читала нам "Бедных людей", в пятнадцать лет я был потрясен,
прочитав "Отверженных"; всю жизнь я открывал новые стороны его гения. Как
и многие читатели, я лишь постепенно постиг красоту его больших
философских поэм. И наконец, я прочел и полюбил последние стихи старого
Орфея и нашел в сборниках "Все струны лиры", "Мрачные годы" и "Последний
сноп" прежде неведомые мне шедевры.
Почему Гюго? Да потому, что он самый большой французский поэт и
необходимо узнать его жизнь, чтобы понять противоречивую натуру этого
гениального художника. Как этот осторожный, бережливый человек был вместе
с тем щедрым; как этот целомудренный юноша, этот примерный отец семейства
стал на склоне лет старым фавном; как этот легитимист превратился в
бонапартиста, а затем в патриарха Республики; как этот пацифист лучше всех
воспел знамена Ваграма; как этот буржуа предстал в глазах буржуа
мятежником, - все это должен объяснить каждый биограф Виктора Гюго. За
последние годы прояснился ряд обстоятельств его жизни, было опубликовано
много писем и записных книжек; я задумал обобщить разрозненные документы и
попытался добиться, чтобы из них возник облик человека.
В моей книге содержится множество неизданных текстов (письма Гюго к
госпоже Биар, к его снохе Алисе, к его внукам, к графу Сальванди, к
полковнику Шарра, письма Адели Гюго к Теофилю Готье и письма к ней Огюста
Вакери, выдержки из записных книжек Сент-Бева, письма Эмиля Дешана к
Виктору Гюго, Леопольдины Гюго к отцу, Джеймса Прадье к Жюльетте Друэ - и
так далее), но привлечение новых материалов не было главной моей целью. Я
отказался ввести в свою книгу многие письма, сами по себе интересные, но
не прибавляющие ничего существенного. Надо остерегаться, как бы не
похоронить своего героя под грудой свидетельств. Я не хотел также
отяжелять рассказ исследованиями поэтики Гюго, его религиозных убеждений,
истоков его творчества - все это уже сделано другими, и сделано хорошо.
Словом, я описывал жизнь Виктора Гюго, не больше и не меньше, стараясь не
забывать того, что в жизни поэта творчество занимает столько же места, как
и внешние события.
Я многим обязан исследованиям и комментариям тех людей, которые сейчас
лучше всех знают Виктора Гюго, - Раймону Эшолье, Анри Гиймену, Дени Сора.
Когда я собирал материалы в Доме Виктора Гюго, хранитель музея Жан Сержан
и его помощница Мадлен Дюбуа руководили моими поисками в их великолепных
коллекциях; в каталогах их выставок я почерпнул новые и очень полезные
сведения. Мои друзья в Национальной библиотеке - Жюльен Кэн, Жан Порше,
Жак Сюффель. Марсель Тома, Жан Прине - предоставили в мое распоряжение
рукописи, записные книжки и бумаги Виктора Гюго. Жан Помье любезно
разрешил мне опубликовать отрывки из посмертной статьи Сент-Бева,
находящейся в собрании Шпельбера де Лованжуля, а Марсель Бутерон разрешил
мне воспользоваться материалами из пятого (еще не изданного) тома писем
Бальзака к Чужестранке.
Щедро снабдили меня документацией госпожа Андре Гаво (урожденная
Лефевр-Вакери), госпожа Люсьенна Дельфорж и господа Жорж Блезо, Альфред
Дюпон, Жан Монтаржи, Филипп Эриа, Франсис Амбриер, Габриель Фор, Пьер де
Лакретель, чья м
