Моррисон Уильям - Пиршество Демонов
Уильям Моррисон
Пиршество демонов
1
В тот год нам пришлось нарядиться римлянами, и должен сказать, что в
тоге и с коротким мечом на боку я выглядел омерзительно. Впрочем, Грек
выглядел куда омерзительнее.
Так уж повелось. Оканчиваешь колледж или университет, а потом год за
годом являешься на традиционные встречи своего выпуска. Почему бы и нет?
Тут тебе и старая дружба, и деньги, и возможность завязать полезные
деловые связи. И опять-таки - деньги!
Ну, мне-то не повезло, как другим. Да что говорить! В этих словах
история всей моей жизни: мне-то не повезло, как другим! Я не учился ни в
Гарварде, ни в Принстоне, ни в Йеле. Даже в Колумбийском университете,
Калифорнийском или Чикагском не учился. А учился я в Огле-могле. И не
притворяйтесь, будто бы когда-нибудь слышали про Огл-могл, даже если я
назову его полный титул: "Оглтропский агрономическо-механизаторский
колледж". В нашем выпуске - то есть выпуске 1940 года - было пятьдесят
восемь человек, а на десятую встречу явилось ровно тридцать.
Свинство, верно? Только тридцать старых выпускников еще сохранили
достаточно совести и студенческого духа, чтобы приехать на десятую
годовщину, облачиться в римские тоги, напиться до одурения и обновить
былую дружбу. А вот те, с кем больше всего хотелось бы повидаться и
вспомнить молодость, - ну, например, Фейнбаргер ("Пароходство
Фейнбаргера"), Скруп из голливудской студии М.Ж., Диксон, член правления
банка "Нейшнл сити", и прочие - те вовсе не явились. Все мы были очень
разочарованы, а я особенно.
Короче говоря, вечером на банкете я сидел рядом с Эль Греко. Ну, просто
никого больше там не было. Понятно, не с испанским художником - тот
вообще-то умер, если не ошибаюсь. Я имею в виду Теобальда Греко, которого
мы прозвали Греком.
Я назвал себя, а он тупо уставился сквозь толстые стекла очков на мою
физиономию.
- Хэмпстед? Хэмпстед?
- Вирджил Хэмпстед, - подсказал я. - Ты ведь меня не забыл. Старину
Вирджи.
- Ага! - сказал он. - А в бутылке что-нибудь осталось, старина Вирджи?
Я налил ему. У меня создалось впечатление, позже подтвердившееся, что
пить он не привык.
Я сказал:
- До чего же это здорово - снова увидеть всех ребят. Правда? Погляди-ка
на Толстяка Детвэйлера! В жизни не видел ничего смешнее этого абажура,
который он напялил вместо шляпы!
- Передай-ка мне бутылку, ладно? - потребовал Греко. - Вирджи, хотел я
сказать.
- Все еще наукой занимаешься? - спросил я. - Ты всегда был голова,
Грек. Даже сказать не могу, как я всегда завидовал вам, творческим людям.
Сам-то я коммивояжер. Моя территория в здешних местах, Грек, и скажу тебе:
это золотое дно! Да, золотое дно. Если бы я знал, где раздобыть небольшой
капитал, то сумел бы расширить операции и... Ну, не стоит нагонять на тебя
скуку разговорами о моих делах. Так чем же ты сейчас занимаешься?
- Трансмутацией, - отчетливо выговорил он, уткнулся лицом в стол и
захрапел.
Меня никто и никогда не называл шляпой - всякими другими словами
называли, но не шляпой.
Я знал, что такое трансмутация. Был свинец - становится золотом, было
олово - стало платиной, ну и прочее в том же духе. И вот на следующее
утро, наглотавшись таблеток от головной боли и черного кофе, я навел
справки в колледже и выяснил, что Грек живет неподалеку от колледжа.
Потому-то он и был на нашей встрече - а то я никак не мог понять, почему
он вдруг оказался там.
Я занял у Толстяка Детвэйлера денег на такси и поехал по адресу,
который мне дали.
Это был не обыкновенный дом, а обле
