Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Моэм Сомерсет - Искусство Слова


Уильям Сомерсет Моэм
ИСКУССТВО СЛОВА
М. Лорие, перевод
I
Читателю этой книги я хотел бы рассказать, как были впервые написаны
вошедшие в нее эссе. Однажды, когда я был в Соединенных Штатах, редактор
журнала "Редбук" попросил меня составить список из десяти лучших, по моему
мнению, романов мира. Я это сделал и перестал об этом думать. Конечно, список
мой был во многом случайный. Я мог бы составить список из десяти других
романов, не хуже тех, что я выбрал, и так же обоснованно объяснить мой выбор.
Если бы предложить составление такого списка ста лицам, начитанным и
достаточно культурным, в нем было бы упомянуто по меньшей мере двести или
триста романов, но думаю, что во всех списках нашлось бы место для тех, что я
отобрал. И это вполне понятно - книга книге рознь. Есть разные причины, почему
какому-то одному роману, который так много говорит одному какому-то человеку,
он, даже если судит разумно, готов приписать выдающиеся заслуги. Человек мог
прочесть его в том возрасте или при таких обстоятельствах, когда роман
особенно его взволновал; или, может быть, тема романа или место действия имеет
для него особое значение в силу его личных предпочтений или ассоциаций. Я могу
себе представить, что страстный любитель музыки может включить в свою первую
десятку "Мориса Геста" Генри Гэндела Ричардсона[1], а уроженец Пяти Городов,
восхищенный точностью, с которой Арнольд Беннетт[2] описал их пейзаж и их
обитателей, включить в свою - "Бабьи сказки". И тот и другой - хорошие романы,
но едва ли непредвзятое мнение включит их в первую десятку. Национальность
читателя тоже придает некоторым произведениям интерес, который заставляет их
придавать ему большую ценность, чем это признало бы большинство читающих. В
восемнадцатом веке английскую литературу много читали во Франции, но за
последний век французы перестали интересоваться тем, что было написано за
границей их страны, и я не думаю, что французу пришло бы в голову упомянуть
"Моби Дика"[3], как это сделал я, и "Гордость и предубеждение" - только если
бы он был культурен сверх обычного; а вот "Принцессу Клевскую" мадам де
Лафайет[4] он безусловно включил бы, и правильно бы сделал: у этой книги есть
неоспоримые достоинства. Это роман о чувствах, психологический роман, может
быть, первый из когда-либо написанных; сюжет его умиляет, характеры написаны
здраво; он вводит нас в общество, знакомое во Франции каждому школьнику; его
моральная атмосфера известна по чтению Корнеля и Расина; он освящен
ассоциацией с самым блестящим периодом французской истории и является ценным
вкладом в золотой фонд французской литературы; он написан изящно, и он
короткий, что уже само по себе достойно одобрения. Однако английский читатель
вполне может посчитать благородство его героев сверхчеловеческим, их диалоги -
вымученными, а поведение маловероятным. Я не говорю, что англичанин будет прав
в этом суждении, но, держась такого суждения, он никогда не включит этот
замечательный роман в число десяти лучших в мировой литературе.
В коротенькой записке, сопроводившей список книг для журнала, я написал:
"Умный читатель получит от них самое большое наслаждение, если научится
полезному искусству пропускать". Умный читатель вообще читает роман не для
выполнения долга, а для развлечения. Он готов заинтересоваться действующими
лицами, и ему не все равно, как они поступают в тех или иных обстоятельствах и
что с ними случается; он сочувствует их тревогам и радуется их радостям; он
ставит себя





Содержание раздела