Монтень Мишель - О Силе Нашего Воображения
Мишель Монтень
О силе нашего воображения
Fortis imaginatio generat casum,* - говорят ученые.
Я один из тех, на кого воображение действует с исключительной силой.
Всякий более или менее поддается ему, но некоторых оно совершенно одолевает.
Его натиск подавляет меня. Вот почему я норовлю ускользнуть от него, но не
сопротивлять ему. Я хотел бы видеть вокруг себя лишь здоровые и веселые
лица. Если кто-нибудь страдает в моем присутствии, я сам начинаю испытывать
физические страдания, и мои ощущения часто вытесняются ощущениями других.
Если кто-нибудь поблизости закашляется, у меня стесняется грудь и першит в
горле. Я менее охотно навещаю больных, в которых принимаю участие, чем тех,
к кому меньше привязан и к кому испытываю меньшее уважение. Я перенимаю
наблюдаемую болезнь и испытываю ее на себе. И я не нахожу удивительным, что
воображение причиняет горячку и даже смерть тем, кто дает ему волю и
поощряет его. Симон Тома был великим врачом своего времени. Помню, как
однажды, встретив меня у одного из своих больных, богатого старика, больного
чахоткой, он, толкуя о способах вернуть ему здоровье, сказал, между прочим,
что один из них - это сделать для меня привлекательным пребывание в его
обществе, ибо, направляя свой взор на мое свежее молодое лицо, а мысли на
жизнерадостность и здоровье, источаемые моей юностью в таком изобилии, а
также заполняя свои чувства цветением моей жизни, он сможет улучшить свое
состояние. Он забыл только прибавить, что из-за этого может ухудшиться мое
собственное здоровье. Вибий Галл настолько хорошо научился проникаться
сущностью и проявлениями безумия, что, можно сказать, вывихнул свой ум и
никогда уже не мог вправить его; он мог бы с достаточным основанием
похваляться, что стал безумным от мудрости [1]. Встречаются и такие,
которые, трепеща перед рукой палача, как бы упреждают ее, - и вот тот, кого
развязывают на эшафоте, чтобы прочитать ему указ о помиловании, - покойник,
сраженный своим собственным воображением. Мы покрываемся потом, дрожим,
краснеем, бледнеем, потрясаемые своими фантазиями, и, зарывшись в перину,
изнемогаем от их натиска; случается, что иные даже умирают от этого. И
пылкая молодежь иной раз так разгорячится, уснув в полном одеянии, что во
сне получает удовлетворение своих любовных желаний:
Ut, quasi transactis saepe omnibus rebus, profundant Flurainis ingentes
fluctus vestemque cruentent. [2]
И хотя никому кому не внове, что в течение ночи могут вырасти рога у
того, кто, ложась, не имел их в помине, все же происшедшее с Циппом [3],
царем италийским, особенно примечательно; последний, следя весь день с
неослабным вниманием за боем быков и видя ночь напролет в своих сновидениях
бычью голову с большими рогами, кончил тем, что вырастил их на своем лбу
одной силою воображения. Страсть одарила одного из сыновей Креза [4]
голосом, в котором ему отказала природа; а Антиох схватил горячку,
потрясенный красотой Стратоники, слишком сильно подействовавшей на его душу
[5]. Плиний рассказывает, что ему довелось видеть некоего Луция Коссиция -
женщину, превратившуюся в день своей свадьбы в мужчину. Понтано [6] и другие
сообщают о превращениях такого же рода, имевших место в Италии и в
последующие века. И благодаря не знающему преград желанию, а также желанию
матери,
Vota puer solvit, quae femina voverat iphis. [7]
Проезжая через Витри Ле-Франсе, я имел возможность увидеть там
человека, которому епископ Суассонский дал на конфирмации имя Жермен; этого
молодого
