Мисима Юкио - Ханьданьская Подушка
Юкио Мисима
ХАНЬДАНЬСКАЯ ПОДУШКА
Одноактная пьеса
Пер. с японского Г. Чхартишвили
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Дзиро
Кику
Красавица
Первая танцовщица
Вторая танцовщица
Третья танцовщица
Секретарь
Первый господин
Второй господин
Светило
Первый врач
Второй врач
ОТ АВТОРА ПОСТАНОВЩИКУ
Персонажи сновидений должны выходить на сцену неспешно и величаво. Во
время снов не следует увлекаться затемнением: зрители будут считать, что
главные события произойдут не сейчас, а потом, при ярком свете, и это
помешает сконцентрировать внимание на происходящем в данную минуту.
Персонажам снов не следует все время находиться в масках - актеры сами
решают, когда их надевать и снимать.
(Голоса из-за сцены.)
Кику. Мальчик мой! Приехал! Радость-то какая! Дзиро. Десять лет тебя
не видел, Кику. Десять лет... Кику. Большой-то какой стал... Дай-ка, дай
понесу. Дзиро. Ладно, ладно. Я сам. Кику. Ну хоть портфель-то.
На сцену перед закрытым занавесом выходит Кику, женщина лет сорока, в
скромном кимоно, с портфелем в руке. За ней - Дзиро, юноша лет
восемнадцати, в строгом костюме.
Дзиро (оглядываясь по сторонам). Ну и темень. Кику. Утро уже скоро.
Ночи нынче коротки. Ну входи же, входи. (Опускается на колени и отгибает
занавес.)
Кику и Дзиро повернуты к залу спиной. Занавес раздвигается.
Комната в японском стиле, обставленная как детская. Сверху свисает
множество игрушек, склеенных из бумаги и картона.
Дзиро. Красиво у тебя. Все как у меня в детской было.
Кику. Я старалась. Не хочу забывать, хорошее было время. Ты маленький
был, я тебя нянчила. Нарочно сделала тут все как в Токио.
Дзиро. Тот дом в войну сгорел.
Кику. Знаю, знаю... Но здесь ведь не хуже, правда?
Дзиро (трогает висящие игрушки). Как будто вернулся в дом, которого
давно нет. Как это ты додумалась?
Кику. А все десять лет, как свободная минута, так я сразу сюда.
Игрушки сама клеила - по одной штуке в месяц.
Дзиро. Надо же, все как в детстве. Какая у вас, женщин, память на
всякую ерунду.
Кику. Ну вот, заворчал. Ты и маленький, лет с пяти еще, все
недовольный был, все тебе не так. I
Дзиро (ложится, рукой подпирает голову). Гляди-ка, кубики. Неужто те
самые, которые я тебе тогда на память подарил? Сколько же им лет?
Помню-помню, вот под этими воротцами у меня проезжала игрушечная машина.
Кику. Ага, только воротца были низенькие для машинки-то, так ты их
каждый раз ручкой приподнимал.
Дзиро. М-да, машинка, машинка... Чертов драндулет.
Кику. А?
Дзиро. Да я не про игрушечную, про настоящую.
Кику. Про ахтобус, что ли?
Дзиро. Не ахтобус, а автобус. Ты что, до сих пор говоришь "нивермаг" и
"карасий"?
Кику. А на кой мне переучиваться? У нас тут нивермагов все равно нету.
Дзиро. Точно - "нивермагов".
Кику. Так где он сломался, ахтобус-то?
Дзиро. Я сел на последний, восьмичасовой. Ну и как раз на полдороге он
встал. Прямо на перевале.
Кику. Он всегда там ломается.
Дзиро. Ждал-ждал, а он все ни с места. Ну, накрылся плащом, задремал.
Просыпаюсь - мать честная, четвертый час ночи. Так пешком сюда и притопал -
километра четыре.
Кику. Один? Ночью?
Дзиро. Да у вас тут не заблудишься. Звезды, светло.
Кику (садится). Я ведь чуяла. Среди ночи глаза открыла и давай вдруг
одеваться - сама не пойму с чего. И чего-то неспокойно так сделалось, и сна
- ни в одном глазу.
Дзиро. Неужто почувствовала, что я приду?
Кику. А я давно жду, что ты объявишься.
Дзиро. Ну да? Ждала, что я к тебе заявлюсь? Вот просто так, в гости?
Кику. Конечно, в гости. Не за корыстью же - какая
