Мелконян Агоп - Ветка Спелых Черешен
Агоп Мелконян
Ветка спелых черешен
Воспоминание
Он шествует к огромному дереву с прозрачными желтыми листьями, по
пестрому ковру из света и тени, к овалу стоячих светло-зеленых вод,
пронизанных копьями тростника и лучами. Там водные змеи - точно
светло-коричневые полосы на дне - и лягушки стерегут свои тайны,
которые он хотел бы раскрыть, как хотел бы взять это размытое округлое
пятно с поверхности пруда и унести с собою туда, куда он уйдет.
Скрыться в тени запруды, ощутить спиною холодноватые прикосновения
ящерицы, а после достать из кармана размытое округлое пятно, поднести
к губам и дунуть. Оно рассыплется на миллион парашютиков одуванчика,
песнь скворца подхватит парашютики, вознесет к синему покрову небес и
растворит в синеве.
И тогда появится тот самый знакомец. Лицо у него цвета раскаленного
железа, усталые от бессонницы глаза, и вечно он держит в руках ветку
спелых черешен.
- Как тебя зовут? - спросит его мальчик.
- Васко!
- Ну и ну! И я Васко.
Знакомец двинется по косогору, слегка согнувшись вперед,
искривленный, как зеркальное колечко под часами в комнате учителя,
поскольку путь неблизок и предстоит шагать да шагать. Ступни его
оставят широкие следы на светло-коричневом песке, мальчик прикоснется
к следу, и в жесте его просквозят усталость, боль, тяжкая
привязанность.
- Эй, дяденька, постой! - окликнет мальчик человека с усталыми от
бессонницы глазами. - А почему и меня не возьмешь с собой?
Но знакомец будет все отдаляться, светлеть, будто сжигаемый зноем,
поскольку неблизок путь и предстоит шагать да шагать.
Лживые кванты
Мальчик идет по дороге к селу, горы изнывают в безветрии, и небеса
темнеют, как засыхающая капля чернил. Что-то его влечет к дому с
колодцем и крупными розами, устало поникшими в ту сторону, где берег
речки. У ворот приютилась женщина в выцветшем платке, с опущенными на
колени руками, лицо ее, цвета березовой коры, застыло в тревоге. Глаза
недвижны, в груди поселилась боль, которая не может выйти наружу и
кинуться - корчащаяся в безумье - к реке. Женщина молчит, ибо не
существует, она еще не нужна, еще мертвы и застывши дома, колодец и
тропинка к нему, розы и кролик во дворе. Пока что все это лишь мелкие
зерна серебряного хлорида - темные, более светлые, белые, -
беспорядочно рассыпанные по целлулоиду, тихие, прилежные, готовые
заблестеть в красивом обмане. Пока что все это лишь консервированная
иллюзия, которая способна породить мир, исполненный нежности, заботы,
укоризны. Отсветы и тени окружат мальчика, и он окунется в них, он
поверит в призрачное соприкосновение, примет иллюзорную реальность,
свыкнется с псевдообъемностью - тогда, когда сольются правда и
вымысел.
- Мальчик приближается к территории эксперимента, - говорит Старший
конструктор. - Привести аппаратуру в готовность. Пусть в этот вечер
охотник убьет волка, и вообще - да будет хороший конец.
- Все понятно, - отвечает Дежурный.
- Если за семь дней его организм не отторгнет генный заряд, мы
сможем спокойно докладывать об успехе.
- Семь дней не так уж мало, шеф. Включаю!
- Мама, ты ведь не сердишься, что я запоздал?
- Нет, мой малыш.
- Дежурный, сделай голос теплее, вспомни, каким голосом говорят
матери! Подчеркни гармоники озабоченности.
- Иди, знаешь, какую вкусную картошку я нынче пожарила, ты себе
пальчики оближешь.
- А сказку перед сном расскажешь?
- Дежурный, расфокусируй немного глаза женщины, чтобы выглядели
прослезенными. Тогда дети становятся другими.
- Конечно, расскажу теб
