Маркес Габриэль Гарсиа - Генерал В Своём Лабиринте
Габриэль Гарсия Маркес
Генерал в своём лабиринте
"Генерал в своем лабиринте" (1989) – один из лучших романов знаменитого колумбийского прозаика Габриэля Гарсии Маркеса (род. 1928), воссоздающий последние дни жизни Симона Хосе Антонио Боливара (1783 – 1830), героя Войны за независимость испанских колоний в Америке 1810 – 1825 гг., которого при жизни называли Освободителем и Отцом отечества.
В своем романе, как и в написанной ранее "Осени патриарха" (1974), Маркес последовательно продолжает развивать всегда волновавшую его тему: проблема власти.
Альваро Мутису, который подарил мне идею этой книги
"Словно бы злой дух направляет мою жизнь".
(Из письма Боливара Сантандеру от 4 августа 1823 года)
Хосе Паласиос, самый старый из его слуг, увидел, как он, обнаженный, с широко открытыми глазами, лежит в целебных водах ванны, и подумал, что он утонул. Хосе Паласиос знал, что это был один из многочисленных способов предаваться медитации, однако то состояние экстаза, в котором генерал лежал на поверхности воды, напоминало состояние человека, уже не принадлежавшего к этому миру.
Он не осмелился подойти ближе, а только негромко позвал его, выполняя приказ разбудить генерала около пяти, чтобы отправиться в путь с первыми лучами солнца. Генерал стряхнул с себя оцепенение и увидел в полумраке прозрачные голубые глаза, взъерошенные вьющиеся волосы беличьего цвета и величавую стать своего бессменного мажордома, который держал в руках чашку макового настоя с древесной смолой. Генерал бессильно обхватил края ванны и высунулся из лечебных вод, оттолкнувшись вдруг, будто дельфин, с неожиданным для его слабого тела напором.
– Мы уезжаем, – сказал он. – И поспешим, ибо никто нас здесь не любит.
Хосе Паласиос столько раз слышал эти слова при таких разных обстоятельствах, что даже и не воспринял их как приказ, хотя кони наготове стояли в конюшнях, а приближенные уже собирались в дорогу. Он помог ему вытереться и набросил на голое тело вигоневое пончо, потому что чашка в руках генерала дрожала – так его лихорадило.
Несколько месяцев назад, натягивая замшевые брюки, которые он не надевал со времен роскошных вечеров в Лиме, генерал заметил, что не только похудел, но и стал ниже ростом. Даже его нагота была другой, потому что тело стало бледным, а лицо и руки бронзовыми от неласковых ветров.
В прошлом году, в июле, ему исполнилось сорок шесть, но жесткие волосы, вьющиеся, как у всех жителей Карибского побережья, стали пепельными, кости постоянно ныли от преждевременной старости, и он выглядел таким изможденным, что казалось, ему не дожить до следующего июля. Однако его решительные движения принадлежали будто кому-то другому, менее траченному жизнью, – он без устали кружил по комнате.
На ходу в несколько глотков выпил настой, такой обжигающий, что едва не вздулись волдыри на языке, при этом старательно обходил темные пятна воды, капавшей с чашки на потертую циновку, покрывавшую пол, и было похоже, будто он пьет воскрешающий напиток. Он не произнес ни слова, пока часы на башне соседнего собора не пробили пять.
– Суббота, восьмое мая тридцатого года, день, когда англичане схватили Жанну д'Арк, – возвестил мажордом. – С трех часов ночи идет дождь.
– С трех часов ночи шестнадцатого века, – сказал генерал глухим от бессонницы голосом. И задумчиво добавил:
– Я не слышал петухов.
– Здесь нет петухов, – сказал Хосе Паласиос.
– Здесь ничего нет, – сказал генерал. – Это земля неверных.
Они находились в Санта-Фе-де-Богота, на высоте две тысячи шестьсот метров над у
