Манн Генрих - Бедные (Империя - 2)
Генрих Манн
Трилогия "Империя"
Книга 2
Бедные
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
В романах немецкого писателя Генриха Манна (1871-1950) "Верноподданный"
(1914) и "Бедные" (1917) дана широкая картина жизни кайзеровской Германии
начала XX века.
I
НЕНАВИДЯЩИЕ, ЛЮБЯЩИЕ
Перед огромной рабочей казармой в Гаузенфельде неистово орали дети.
Сотни ребят, словно выплеснутые из недр битком набитого дома, где все они
родились, бегали и отчаянно дрались на серой от пыли лужайке. Когда стену
освещало солнце, уже отработавшие свое старики стояли, греясь возле нее, и
смотрели на них. Малыши то и дело падали в канаву, отделявшую лужайку от
проезжей дороги, а матери и сестры тут же спешили к ним на выручку.
Подростки обычно перепрыгивали канаву в своем излюбленном месте, там, где
она тянулась вдоль дороги к кладбищу. Перебравшись на ту сторону, они
гурьбой наваливались на шаткий забор виллы, принадлежавшей Клинкоруму. Едва
им удавалось высадить доску, как они бросались в сад за яблоками. С
негодованием и ужасом прислушивался владелец сада к треску ветвей, которые
они ломали, но больные ноги плохо слушались его, и он появлялся обычно
слишком поздно, - мальчишки успевали уже перемахнуть обратно и издали
показывали ему недозрелые плоды, якобы подобранные на дороге. Тогда он
произносил речь в защиту собственности и просвещения, неизменно одну и ту
же, не замечая, что каждый раз имеет дело с теми же озорниками. Некогда
Клинкорум был школьным учителем, правда, учил он детей богатых. Теперь, став
уже беззубым стариком, он все же не мог отказать себе в удовольствии
похорохориться и блеснуть своим красноречием. Но едва он скрывался из виду,
как мальчишки снова барабанили по забору и кто-нибудь из них, прокравшись в
сад, оставлял памятку на садовой дорожке. Старик маляр, живший в подвале
виллы Клинкорума, обычно все это видел и посмеивался, хотя для приличия и
ругал шалунов. Однако девочкам матери строго-настрого запрещали даже близко
подходить к дому учителя.
И это было еще далеко не все, что вынужден был терпеть учитель
Клинкорум. Когда он возвращался из города, то подчас, уже у самой виллы, его
нагоняла директорская машина и, как ни спешил он войти в дом, успевала
обдать пылью или грязью. Главный директор и тайный коммерции советник доктор
Геслинг сидел в своей машине в наглухо застегнутом плаще, устремив вперед
непреклонный взор, а учитель Клинкорум, прижатый к собственному забору,
задыхался и в бессильной ярости смотрел ему вслед, пока облако черного дыма,
окутав учителя с ног до головы, не застилало ему глаза. И тогда Клинкорум
мысленно произносил свою вторую речь, но уже против собственности, - против
тех владельцев, которые знать не хотят никаких границ в своем чванстве и
высокомерии. А ведь главное в человеке - просвещенность, она всегда стояла и
должна стоять на первом месте.
С этими мыслями он поднимался в свой кабинет. Отсюда Клинкорум мог
обозревать весь Гаузенфельд, а также пустырь позади рабочих казарм,
тянувшийся до самого леса и до самой фабрики. Наступала ночь. Поблизости,
над оградой кладбища, загорался фонарь, а вдалеке сияли прямые ряды
фабричных огней.
Оттуда возвращались в поселок рабочие. Уже издали слышался дружный
топот множества людей, он доносился до старика учителя, сидевшего в своем
кабинете; и теперь Клинкорум уже не без уважения думал о повелителе всей
этой людской массы, о Геслинге, хозяине Гаузенфельда, владевшем огромным
богатством и удостоенно
