Майринк Густав - Кардинал Непеллус
Густав Майринк
Кардинал Напеллус
Мы знали о нем весьма немного: его звали Иероним Радшпиллер, он жил в
течение долгих лет в полуразвалившемся замке, у владельца которого -
седого, ворчливого баска - оставшегося в живых слуги и наследника увядшего
в тоске и одиночестве дворянского рода - он нанимал для себя одного целый
этаж, обставив его дорогой старинной мебелью.
Это помещение представляло собою резкий фантастический контраст с
лишенною дорог, окружающей замок чащей, в которой никогда не пела ни одна
птица и все казалось бы безжизненным, если бы иногда, под яростным напором
урагана, не стонали от ужаса полусгнившие, косматые тисовые деревья или же
чернозеленое озеро, словно глядящее в небо око, не отражало в себе белые,
бегущие мимо, облака.
Почти целые дни Иероним Радшпиллер проводил в лодке, опуская в тихие
воды на длинных, шелковых нитях блестящее металлическое яйцо-лот для
измерения глубины озера.
"Вероятно, он работает в каком-нибудь географическом обществе",
-предполагали мы, когда, возвращаяесь вечером с уженья, проводили,
собравшись вместе, еще несколько часов в библиотеке Радшпиллера, любезно
предоставленной им в наше распоряжение.
"Сегодня я случайно услыхал от старухи, разносящей письма в горах, что
его считают бывшим монахом - говорят, что в юности он бичевал себя до крови
каждую ночь и что его руки и спина сплошь покрыты рубцами, - сказал
господин Финк, вмешиваясь в разговор, когда обмен наших мыслей снова стал
вращаться вокруг Иеронима Радшпиллера, - однако почему же сегодня его так
долго нет? Ведь уже давно было одиннадцать часов".
"Теперь полнолуние, - сказал Джованни Брачческо и указал своей
морщинистой рукой через открытое окно на полосу света, пересекавшую озеро,
- мы легко можем увидеть его лодку, выглянув из окна".
Затем, спустя одно мгновение, мы услышали шаги, поднимавшиеся по
лестнице; однако, то был лишь ботаник Ешквид, который, столь поздно
возвратясь из своей экскурсии, теперь вошел к нам в комнату.
Он нес в руках растение, вышиной в человеческий рост, с цветами
синевато-стального цвета.
"Это самый крупный экземпляр данной породы, какой когда-либо был
найден; я бы никогда не поверил, что на таких высотах встречается ядовитый
голубой лютик", - сказал он беззвучным голосом, сперва поклонившись нам, а
затем самым тщательным образом положил растение на подоконник, стараясь не
помять при этом ни одного листика.
"С ним обстоит дело так же, как с нами, - подумал я и ощутил, что в
этот момент то же самое думали Бинк и Джованни Брачческо, - он беспокойно
дрожит, как старик; ходит по земле, как человек, ищущий свою могилу и не
находящий ее, и собирает растения, увядающие на следующий день - зачем?
почему? Он не думает об этом. Он знает, что поступки его бесцельны, так же,
как это мы знаем о себе самих, но его так же обессилило грустное сознание
бесцельности всего совершаемого, великого и малого - так же, как оно
обессиливало нас остальных в течение всей нашей жизни. Мы с юности походим
на умирающих, - почувствовал я, - пальцы которых беспокойно блуждают по
одеялу, не знающих, за что ухватиться, умирающих, которые видят смерть у
себя в комнате и знают, что ей все равно - складываем ли мы молитвенно руки
или же сжимаем кулаки".
"Куда вы поедете, когда сезон уженья здесь пройдет?" - спросил ботаник,
еще раз осмотрев принесенное им растение и затем неторопливо подсаживаясь к
нам за стол.
Финк провел рукою по седым волосам, поиграл, не глядя ни на кого,
рыболовным крючк
