Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Лем Станислав - Послесловие Из Книги 'голем Xiv'


Послесловие
Из книги Ст. Лема - "Голем XIV" (1981 г.)
I.
Эта книжка появляется с восемнадцатилетним опозданием, и она не завершена.
Задумал её мой, уже покойный, друг Ирвинг Крив (Irving Creve). Он хотел
включить в неё то, что ГОЛЕМ поведал о человеке, о себе и о мире. Этой,
третьей части не достаёт. Крив предложил ГОЛЕМУ список вопросов,
сформулированных так, чтобы достаточным ответом на каждый было "да" или "нет".
Именно к этому списку относились слова последней лекции ГОЛЕМА, о вопросах,
которые мы задаём миру, а мир на них отвечает непонятно, ибо ответы имеют
другой вид, чем мы полагаем. Крив надеялся, что ГОЛЕМ не удовлетворится такой
отповедью. Если вообще мы могли на что-нибудь рассчитывать, то только на
особую доброжелательность ГОЛЕМА. Мы принадлежали к тем сотрудникам МИТа
(Массачусетский Технологический Институт), которых называли двором ГОЛЕМА, а
нас двоих прозвали посланниками человечества при нём. Это было связано с нашей
работой. Мы обсуждали с ГОЛЕМОМ темы его лекций и определяли с ним списки
приглашенных. Действительно, это требовало дипломатического такта. Слава
знаменитых фамилий была для него пустым звуком. По каждой приведённой фамилии
он обращался к своей памяти или к библиотеке Конгресса через федеральную сеть;
нескольких секунд ему было достаточно для оценки научного вклада и,
следовательно, ума кандидата. Тогда он не стеснялся в словах, далеких от
изысканного стиля публичных выступлений. Мы ценили эти, обычно ночные, беседы
вероятно и потому, что они имели свободный характер, чтобы не вызывать обид,
что давало нам ощущение близости с ГОЛЕМОМ. Только малая часть этих бесед
осталась в моих заметках, сделанных пока они были ещё свежи в памяти. Они не
ограничивались вопросами тематическими и персональными. Крив пытался навязать
ГОЛЕМУ спор о сущности мира. Я скажу об этом позднее. ГОЛЕМ был язвительным,
лаконичным, неприятным, часто непонятным, так как не заботился о том, сумеем
ли мы угнаться за ним. И это тоже мы с Кривом принимали за знак отличия. Мы
были молоды. Мы обманывались, считая, что ГОЛЕМ допускает нас ближе, чем
других людей своего окружения. Никто из нас, наверняка, не признался бы в
этом, но мы ощущали себя избранными. Впрочем, в противоположность мне, Крив
никогда не скрывал приверженности, которую он питал в отношении духа в машине.
Он выразил её в предисловии к первому изданию лекций ГОЛЕМА, которым я
предварил и эту книжку. Двадцать лет отделяют то предисловие от послесловия,
которое я теперь пишу.
Давал ли себе отчёт ГОЛЕМ в наших заблуждениях? Я полагаю, что да, и были
они ему безразличны. Интеллект собеседника был для него всем, его личность -
ничем. Впрочем, он вовсе не скрывал этого, раз называл личность нашим увечьем.
Мы, однако, не относили такие замечания к себе. Мы относили их к другим людям,
а ГОЛЕМ не выводил нас из этого заблуждения.
Я не допускаю, чтобы кто-нибудь другой на нашем месте мог сопротивляться
ауре ГОЛЕМА. Мы жили окружённые его аурой. Поэтому таким потрясением стал для
нас его неожиданный уход. В течение нескольких дней мы жили как в осаде,
засыпанные телеграммами, градом телефонных звонков, допрашиваемые
правительственными комиссиями, прессой и беспомощные до одурения. Нам
постоянно задавали один и тот же вопрос, что стало с ГОЛЕМОМ, который
физически ведь не трогался с места, но вся его материальная огромность молчала
как мёртвая. Постепенно мы стали приказчиками разорившегося предприятия и,
неплатёжеспособные перед лицом





Содержание раздела