Лем Станислав - Возвращение Со Звезд
literature_worldromance_sfСтаниславЛемВозвращение со звезд"Возвращение со звезд" Станислава Лема лишь с огромным трудом можно назвать фантастическим романом. Скорее, автор останавливается на волнующих его проблемах человеческих взаимоотношений, взаимовлияния человека и природы.
Лем не первый в истории мировой фанатастики ставит вопрос об адаптации человека к окружающей его среде, когда он вдруг попадает в эпоху, отстоящую от его родной на столетия и тысячелетия. Первым здесь был, пожалуй, Герберт Уэллс с его "Машиной времени".
Тем не менее Лем с достоинством серьезного писателя по-новому раскрывает известную уже проблему. Он одновременно ироничен и серьезен, фантастичен и реален, саркастичен и фантасмагоричен. Здесь вы не найдете его извечных космических кораблей с ламповыми компьютерами, зато попытаетесь познать психологию человека в ее многогранности и непредсказуемости.
Всем любителям хорошей фантастики.
Станислав Лем, фантастика, Возвращение, Эл, БреггruplЕ. ВайсбротР. НудельманАрсенийBailoГригоровичfictionbook@nm.ruAny2FB2 by GribUser, Haali Reader, FB Tools, WorkPad, WinZip2003-06-06www.lib.ruAlexander Sterkin0EDB0A04-5D57-4240-9B40-642B4FE2C5281.0Возвращение со звездАмфораМосква20005-8301-0157-2Сергей Степанов.
Окончательная обработка после преобразования в формат FB2: Арсений Bailo ГригоровичСтанислав Лем.
Возвращение со звезд
I
Я не взял с собой ничего, даже плаща. Мне сказали, что это не нужно. Позволили оставить черный свитер: сойдет. А рубашку я отвоевал.
Сказал, что буду отвыкать постепенно. В проходе, под нависшим днищем корабля, где мы стояли в толчее, Абс протянул мне руку и многозначительно улыбнулся. – Только тише…
Об этом я и сам помнил. Осторожно сжал его пальцы. Я был совершенно спокоен. Он хотел еще что-то сказать.
Я избавил его от этого, отвернувшись, словно ничего не заметил, и поднялся по ступенькам внутрь корабля. Стюардесса повела меня вперед между рядами кресел. Я не хотел отдельного купе. Успели ли ее предупредить об этом? Кресло бесшумно раздвинулось.
Она исправила спинку кресла, улыбнулась мне и отошла. Я сел. Подушки были бездонно мягкие, как и всюду.
Спинки такие высокие, что я еле видел других пассажиров.
К яркости женских нарядов я уже привык, но мужчин без всяких на то оснований все еще подозревал в маскараде и все еще питал робкую надежду, что увижу нормально одетого человека – жалкий самообман. Посадка закончилась быстро, ни у кого не было багажа.
Даже портфеля или свертка. У женщин тоже. Женщин было как будто больше. Передо мной сидели две мулатки в накидках из взъерошенных перьев попугая. Видно, такая теперь была птичья мода.
Дальше – какая-то супружеская пара с ребенком. После ярких селенофоров перрона и тоннелей, после невыносимо кричащей, фосфоресцирующей растительности на улицах свет вогнутого потолка казался еле тлеющим. Руки мне мешали, я пристроил их на коленях.
Все уже сидели. Восемь рядов серых кресел, ветерок, несущий запах хвои, стихающие разговоры. Я ожидал предупреждения о старте, каких-нибудь сигналов, приказа пристегнуться ремнями – ничего подобного, однако, не произошло. Какие-то неясные тени, словно силуэты бумажных птиц, поплыли назад по матовому потолку. "Что за чертовщина с этими птицами? – беспомощно подумал я. – Может, это что-нибудь означает?"
Я словно одеревенел от постоянного старания не сделать чего-нибудь неподобающего. Так было уже четыре дня. С первой минуты. Я неизменно отставал от событий, и постоянные усилия понять какую-нибудь беседу или ситуацию превращали это нап
