Лейбер Фриц - Здравомыслие
ФРИЦ ЛЕЙБЕР
ЗДРАВОМЫСЛИЕ
Перевод с англ. И. Горачина
- Входи, Фи, и устраивайся поудобнее.
Звучный голос и внезапно открывшийся вход застигли Гене-
рального Секретаря планеты за игрой с одним из комков зеле-
новатых газоидов. Он зажал их в кулаке и теперь смотрел, как
плоские, нервущиеся усики вылезают между его пальцами. Он
медленно, перекосив шею, повернул голову. Устремил на прави-
теля мира Каррсбери взгляд, который был одновременно просто-
душным, хитрым и пустым. Внезапно на его лице появилась
нервная улыбка. Худощавый мужчина напрягся, насколько ему
позволили привычно опущенные плечи, вошел и опустился на са-
мый краешек пневматического контурного кресла.
Он смущенно посмотрел на комок газоидов в своем кулаке,
затем перевел взгляд, ища подходящую щель. Не найдя ее, он
сунул комок в карман. Затем, стиснув руки, подавил дрожь.
Глаза его были устремлены в пол.
- Как у тебя дела, старик? - спросил Каррсбери с дружес-
кой теплотой в голосе.
Генеральный секретарь не поднял взгляда.
- Тебя что-то беспокоит, Фи? - озабоченно спросил Карр-
сбери. - Ты чувствуешь себя немного несчастным или недоволен
своим... э-э... перемещением теперь, когда пришло время?
Генеральный секретарь все еще ничего не отвечал. Каррсбе-
ри нагнулся над матово-серебристым полукруглым письменным
столом и настойчиво произнес самым своим убедительным тоном:
- Начинай, старина, расскажи обо всем!
Генеральный секретарь не поднял головы, но закатил свои
странные, смотрящие в пустоту глаза вверх, пока они не уста-
вились прямо на Каррсбери. Он слегка вздрогнул, его тело
словно уменьшилось, и руки крепко сцепились друг с другом.
- Я знаю, - тихим, сдавленным голосом произнес он. - Ты
считаешь меня душевнобольным.
Каррсбери выпрямился, и брови его в удивлении поползли к
гриве серебристых волос.
- О, ты не должен волноваться из-за этого, - быстро про-
должил Фи, когда первый лед был сломлен. - Ты так же хорошо,
как и я, знаешь, что значит это слово. Еще лучше... нам обо-
им лучше провести исторические исследования, чтобы выяснить
это.
- Душевнобольной, - словно во сне, повторил он, взгляд
его блуждал. - Значительное отклонение от нормы. Неспособ-
ность следовать основополагающим правилам, определяющим все
поведение человечества.
- Глупости! - Каррсбери снова взял себя в руки, и на его
лице опять появилась неотразимая, сердечная улыбка. - Не
имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь. Ты нем-
ного устал, слегка перенапрягся, чуть рассеян - это я могу
понять, принимая во внимание бремя, которое ты несешь. Не-
большой отдых снова вернет тебя в форму, милый маленький от-
пуск вдали от всего. Но мысль, что ты... смешно!
- И все же, - взгляд Фи впился в Каррсбери, - ты считаешь
меня душевнобольным. И всех моих коллег в правительстве мира
ты считаешь душевнобольными. Поэтому ты и заменяешь нас
людьми, по десять лет обучавшимися в твоем институте полити-
ческого руководства - с того мгновения, когда ты с моей по-
мощью и под моим покровительством стал президентом мира.
Каррсбери отступил перед категоричностью этих объяснений.
Его улыбка в первый раз стала несколько неуверенной. Он хо-
тел что-то сказать, но не решился и посмотрел на Фи, словно
надеялся, что тот добавит что-нибудь еще.
Но этот тип снова уставился в пол.
Каррсбери откинулся назад и задумался. Когда он наконец
заговорил, голос его снова был естественным, не таким наиг-
ранно успокаивающим и отеческим.
- Ну, хорошо, Фи. Послушай, ты можешь честно
