Лейбер Фриц - Бойницы Марса
Фриц Лейбер
БОЙНИЦЫ МАРСА
Перевод О. Клинченко
Направляясь всегда в противоположную изломанной линии го-
ризонта сторону, машины смерти двигались к нему - подкрады-
ваясь, торопясь, пуская ракеты, вгрызаясь и прокладывая тун-
нели. Это походило на то, как если бы весь этот освещенный
лиловым солнцем мир сговорился окружить его и раздавить. На
западе - запад остается западом на всех планетах - глухо ло-
пались атомные бомбы, вырастали бесполезные гигантские гри-
бы. Пока еще невидимые, входя в атмосферу, ревели космичес-
кие корабли - далекие, как боги, они уже сотрясали желтый
свод небес. Даже почва таила в себе коварство - ее мутило от
искусственных землетрясений.
Мать без детей, планета еще в меньшей степени была ма-
терью для людей Земли.
- Что ты никак не выбросишь это из головы? - говорили ему
другие. - Это сумасшедшая планета.
Но он не мог выбросить это из головы, потому что знал:
они говорили правду.
Он пригнул голову и весь сжался: аппараты несколько раз
раскололись, изрыгая пламя, и рассыпались каскадом брызг.
Скоро снаряды должны будут упасть вниз, и враг подберет раз-
вороченный предмет, который он называл целью. Какой это уже
был раз? Шестой? Или седьмой? А сколько ног у солдат другой
стороны - шесть, восемь? Кажется, враг был довольнотаки
сильно дезорганизован, если судить по тем частям, которые
вели действия в этом секторе.
Хуже всего был звук. Бессмысленный механический визг дро-
бил череп, и мысли громыхали в нем, как семена в высохшем
стручке фасоли. Неужели кто-нибудь любил эту передающую сот-
рясения смесь газов, в шутку названную воздухом? Даже косми-
ческий вакуум не так ненавистен - вакуум безмолвен и чист.
Он начал медленно поднимать руки, чтобы закрыть уши, но
вдруг замер и, содрогаясь в конвульсиях, беззвучно захохо-
тал, зарыдал без слез. Это было галактическим сообществом,
галактической империей. Когда-то он незаметно исполнял отве-
денную ему роль на одной из этих милых, тихих планет. А те-
перь? Галактическая империя? Галактический навоз! Пожалуй,
он всегда вот так же сильно ненавидел всех тех, с кем ему
приходилось служить. Но до войны его ненависть была крепко
спеленана и тщательно им подавлялась. Сейчас она была спеле-
нана еще крепче, но в своих мыслях он ее больше не сдержи-
вал. Смертоносное приспособление, порученное его заботам и
некоторое время молчавшее, снова застрекотало, обрушивая
огонь на машины врага, но его голос практически потонул в
грохоте тех, по кому он стрелял, - как протест озлобленного
ребенка в толпе самодовольных взрослых.
Вышло так, что они прикрывали отход марсианских саперов и
уже должны были как можно быстрее уносить ноги сами. Офицер,
бежавший рядом с ним, упал. Он заколебался. Офицер материл
новый, но бесполезный для ходьбы изгиб, появившийся на его
ноге. Остальные, включая покрытых черными панцирями марсиан,
бежали далеко впереди. Он затравленно огляделся вокруг, буд-
то собираясь совершить какое-то чудовищное преступление. По-
том поднял офицера и, пошатываясь, как юла, у которой закан-
чивается завод, пошел за отступавшими. Когда они достигли
относительно безопасного места, на его лице оставался все
тот же ужасный оскал.
Этот оскал не исчез даже тогда, когда офицер в отрывис-
то-грубоватой форме, но все же очень искренне поблагодарил
его. Как бы там ни было, ему дали за это орден "За воинские
заслуги на планетах".
Он отрешенно уставился в свой жестяной котелок с водянис-
тым супом и плававшими в нем крохотными
