Ле Гуин Урсула - История 'шобиков'
Урсула Ле Гуин.
История "Шобиков"
Они встретились в порту Be более чем за месяц до их первого совместного
полета и там, назвав себя в честь своего корабля, как то делает большинство
экипажей, стали "шобиками" Их первым совместным решением стало провести свой
айсайай в прибрежной деревне Лиден, что на Хайне, где отрицательные ионы
смогут делать свое дело.
Лиден -- рыбацкий порт, чья история насчитывает восемьдесят тысяч лет,
а живут в нем четыре сотни обитателей. Рыбаки кормятся добычей из богатого
живностью мелководного залива, отправляют уловы в города на материке, а
остальные ведут хозяйство курорта Лиден, куда приезжают отпускники, туристы
и новые космические экипажи на время айсайай (это хайнское слово, означающее
"совместное начало", или "начало совместного пребывания", или, в техническом
смысле, "период во времени и область в пространстве, в пределах которых
образуется группа, если ей суждено образоваться". Медовый месяц есть айсайай
для двоих. Рыбаки и рыбачки Лидена выдублены погодой не хуже прибиваемого
волнами плавника и столь же разговорчивы. Шестилетняя Астен, немного не
поняв сказанное, как-то спросила одну из рыбачек, правда ли, что им всем по
восемьдесят тысяч лет
-- Нет, -- ответила она
Подобно большинству экипажей, "шобики" общались между собой на хайнском
Из-за этого имя одной из женщин экипажа, хайнки Сладкое Сегодня, имело и
словесный смысл, поэтому поначалу всем казалось, что как-то глупо называть
так крупную, высокую женщину лет под шестьдесят, с гордо посаженной головой
и почти столь же разговорчивую, как деревенские жители Но, как выяснилось,
под ее внешностью скрывается глубокий кладезь доброжелательности и такта, из
которого можно при необходимости черпать, и вскоре звучание ее имени стало
для всех совершенно естественным. У нее была семья -- у всех хайнцев есть
семьи: всевозможнейшие родственники, внуки, кузены и сородичи, рассеянные по
всей Экумене, но в экипаже у нее родственников не имелось. Она попросила
разрешения стать бабушкой для Рига, Астен и Беттона и получила согласие.
Единственным "шобиком" старше ее была терранка Лиди семидесяти двух
экуменических лет, и роль бабушки ее не интересовала. Вот уже пятьдесят лет
она летала навигатором, и знала о СКОКС-кораблях буквально все, хотя иногда
забывала, что их корабль называется "Шоби", и называла его "Coco" или
"Альтерра". И имелось еще нечто такое, чего ни она, ни кто-либо из них о
"Шоби" не знали.
И они, как это свойственно людям, говорили о том, чего не знают.
Чартен-теория была главной темой их бесед, происходивших вечерами после
обеда на пляже возле костра из выброшенного морем плавника. Взрослые,
разумеется, прочли о ней все, что имелось, прежде чем добровольно вызвались
в этот испытательный полет. Гветер же владел более свежей информацией и
предположительно лучше разбирался в теории, но информацию эту из него
приходилось буквально вытягивать. Молодой, всего двадцати пяти лет,
единственный китянин в экипаже, гораздо более волосатый, чем остальные, и не
наделенный способностью к языкам, он большую часть времени пребывал в
обороне. Утвердившись во мнении, будто он, будучи анаррести, более искусен
во взаимопомощи и более сведущ в сотрудничестве, чем остальные, он читал им
лекции об их собственнических обычаях, но за свои знания держался крепко,
потому что нуждался в преимуществе, которые они ему давали перед остальными.
Некоторое время он отбивался сплошными "не": не называйте чартен
"двигателем", ибо это не двигатель; не называйте его "чартен-эффектом",
