Ле Гуин Урсула - Хейнский Цикл 12 (Толкователи)
ХЕЙНСКИЙ ЦИКЛ XII
ТОЛКОВАТЕЛИ
Урсула ЛЕ ГУИН
Анонс
Сбылась давняя мечта поклонников творчества Урсулы Ле Гуин!
Наконец из-под ее пера вышел новый роман, принадлежащий к знаменитому "Хейнскому циклу". Эту книгу по достоинству оценили англоязычные читатели. Теперь и у российских любителей настоящей фантастики появилась такая возможность.
В тот день, сделав свой первый шаг по жизненному пути, я совершил и свою первую ошибку, но с тех пор мудрость я обретал, следуя лишь этим путем.
"Махабхарата"
Глава 1
Если Сати удавалось вернуться на Землю днем, то она всегда оказывалась в родной деревне. А ночью - всегда в индийском квартале Ванкувера, на территории, принадлежащей Экумене.
Желтая бронза, желтый порошок куркумы, оранжевый рис, приправленный шафраном, рыжие бархатцы, неяркая золотистая дымка у западного края неба, просвеченная лучами заходящего солнца пыль над полями, которая, впрочем, бывает порой цвета красной хны, или страстоцвета (его называют еще пассифлорой), или даже цвета подсохшей крови - все это цвета индийского краснозема... Все теплые цвета солнечного спектра, все радостные краски солнечного дня...
И слабый запах горящей в очаге асафетиды. И монотонная, точно журчание ручейка, беседа тетушки с матерью Моти на веранде. И темная рука дяди Харри, неподвижная на белом листе бумаги.
И добродушные свинячьи глазки слоноподобного Ганеши. Чирканье спички, и густой серый завиток ароматного дыма, чудесный запах которого разливается вокруг и тут же исчезает. Запахи, зрительные образы, отзвуки - все это мгновенно вспыхивало и гасло в ее душе, в ее памяти вне зависимости от того, что она делала - шла по улице, ела, отдыхала от невыносимого опустошающего шума неовизоров, в экраны которых она обязана была пялиться целыми днями и под совсем иным солнцем.
А вот ночь повсюду, на любой планете, одна и та же. Ночь - это всего лишь отсутствие дневного света. И ночью Сати всегда оказывалась там, в родной деревне. И это был не сон, нет; не сон!
Напротив, в эти минуты она всегда бодрствовала, еще не успев заснуть или проснувшись среди ночи, встревоженная, напряженная, не в состоянии снова уснуть. И какая-нибудь сцена сто раз виденного, такого знакомого спектакля начинала разворачиваться перед нею - не милыми сердцу мимолетными фрагментами, а целиком, в деталях, в четких границах времени и пространства.
И стоило этим воспоминаниям начаться, и она уже была не властна над ними, не могла остановить их. Приходилось дать им полную волю, пока они сами не оставят ее в покое.
Возможно, это было некое наказание свыше, как у описанных Данте любовников в аду: вечно помнить о былом счастье. Но тем любовникам повезло: они-то помнили о былом счастье ВМЕСТЕ.
Дождь. В ту ее первую зиму в Ванкувере все время шли дожди. Небо давило свинцовой тяжестью, грозило буквально рухнуть на крыши домов, сплющивало даже огромные черные горы, вздымавшиеся, казалось, прямо за городской чертой.
А на юге поблескивала рябая от крупных капель дождя серая вода Пролива, на берегу которого стоял когда-то старый Ванкувер, ушедший под воду много лет тому назад, когда вдруг резко поднялся уровень моря. Черный асфальт на улицах был покрыт блестящей коркой из-за постоянного мокрого снега и дождя. И постоянно дул ветер, заставлявший Сати скулить, как собака, съеживаться в комок и дрожать от страха и странного возбуждения, так свиреп, безумен и страстен был этот холодный ветер, прилетевший прямо из Арктики и принесший сюда ее ледяное дыхание, дыхание "белого медведя", как здесь говорили
