Ламур Луис - Сквозь Перекрестный Огонь
ЛУИС ЛАМУР
СКВОЗЬ ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ОГОНЬ
ГЛАВА 1
В сыром и вонючем кубрике за обшарпанным столом сидел, широко расставив
ноги, чтобы сохранить равновесие при качке, рослый широкоплечий человек. Над его
головой раскачивался свисавший с подволока медный штормовой фонарь, в котором
чуть теплился огонь. В этом неверном свете человек изучал потертую и испачканную
пятнами пота морскую карту.
В кубрике слышался далекий плеск рассекаемых форштевнем волн, ленивое
поскрипывание такелажа, храп спящих и хриплое, прерывистое дыхание человека,
умиравшего на нижней койке.
Склонившийся над картой был одет в красно-белый свитер и голубые джинсы,
подпоясанные широким кожаным ремнем с медной пряжкой. На ногах красовались
плетеные сандалии из мягкой, обильно смазанной кожи. Хотя волосы его были
всклочены и давно не стрижены, однако лицо, за исключением усов и баков,
тщательно выбрито.
На поглотившей его внимание карте было нанесено побережье Северной
Калифорнии. Кончиком ножа человек отметил на карте некую точку и проверил время
по массивным золотым часам. Быстро прикинув что-то в уме, он сложил карту, и
вместе с другими бумагами положил в клеенчатый пакет, который затем засунул в
свитер.
В этом крупном человеке проглядывало нечто, выделявшее его в любой толпе.
Он явно был рожден командовать не только из-за своего телосложения и силы
характера, но также в силу своей индивидуальности.
Поднявшись, он постоял минуту, наклоняясь при качке и глядя на седого
человека, распростертого на нижней койке. Потом он опустился на колени и
коснулся запястья умирающего. Пульс едва прощупывался. Рейфу Карадеку ничего не
оставалось, как ждать и размышлять.
Самое большее через несколько часов, а может быть, даже минут этот человек
умрет. За долгие месяцы матросской службы его здоровье было разрушено
принудительным трудом и побоями. А когда Чарльз Родни умрет, он, Рейф Карадек,
исполнит то, что обязался сделать.
Судно в очередной раз качнуло, старик вздрогнул, губы его внезапно
приоткрылись. Минуту он смотрел вверх, в зловещую тьму, затем, повернув голову,
увидел человека, сидящего рядом, и улыбнулся. Его пальцы нащупали руку Рейфа.
– Ты… ты достал бумаги? Не забудешь?
– Нет.
– Ты должен быть осторожен.
– Знаю.
– Повидай мою жену, Кэрол. Объясни ей, что я не струсил, не сбежал. Скажи
ей, что у меня были деньги, и я уже возвращался обратно. Я беспокоюсь насчет
закладной, которую оплатил. И не доверяю Баркову… старик смолк, глубоко и хрипло
дыша. Впервые за трое суток он пришел в сознание и отдавал себе отчет в
происходящем. Позаботься о них, Рейф. Я должен доверять тебе! Ты единственный
шанс, который у меня есть! Умереть не так уж плохо, если бы не они.
– Тебе лучше отдохнуть, мягко сказал Рейф.
– Поздно. Почему это случилось со мной, Рейф? С нами? Карадек пожал мощными
плечами.
– Не знаю. Скорее всего, мы оказались там в неподходящее время. Выпили, а
этого делать не следовало.
Старик понизил голос.
– Ты попытаешься сегодня ночью?
– Попытаешься? Рейф улыбнулся. Сегодня ночью мы отправляемся на берег,
Родни. Но сначала я собираюсь повидать капитана.
Родни улыбнулся и откинулся на спину. Лицо его еще больше побледнело,
дыхание стало совсем слабым.
Они провели вместе год жестокий, скверный, ужасный год труда, крови и
горечи. Он начался однажды ночью в Сан-Франциско, на площади Гонконг-Бол, что на
Берберийском берегу. Рейф Карадек только что вернулся из Америки с карманами,
полными денег.
Этому предшествовали месяцы, проведенн
